Мне не снятся белые свиньи и красные быки. Я отлично помню, о чем говорю. Как я его ненавижу! Какой наглец! Но он дал мне своим случайным крюшоном подумать. Я подумала и решила, что мне вряд ли стоит выпускать свои мемуары в этой бандитской стране, где одни сплошные революции. Я не смогу спокойно спать, потому что эти михайловские потомки на все способны. Они, я убеждена, могут и киллера нанять. Вы удивлены, дорогая газетчица? - Софья Марковна посмотрела на меня и сказала раздельно. - Ха-ха! Вы их плохо знаете! Но я-то знаю! И поэтому решила писать свои мемуары в Америке. Со всех сторон польза. Там и заплатят как надо. И бояться не обязательно этих зарвавшихся игнатов... Вы, надеюсь, не настолько близки с этой семейкой, чтоб...
- Да нисколько! - открестилась я с пылом. - Об этом Игнатии вообще первый раз слышу! Негодяй, конечно, если позволил себе такое... с платьем...
- Тот ещё негодяй! Подлец! Скотина!
- Скажите, Софья Марковна, - полезла я в огонь, но осторожненько и довольно грациозно, - а у вас случайно не сохранились черновики Владимира Сергеевича? Хоть какие-то? Я буду очень вам признательна, если...
- Черновики? - она резко тряхнула своими обильными медно-золотыми волосами, рассыпанными по плечам, и глянула на меня недобро, пиявисто. Какие черновики?
Я сейчас же и приладила к лицу уже не раз опробованное дебильновато-простодушное выражение и вымолвила с кротостью:
- Да любые... Даже не черновики, а какая-нибудь страничка... Чтобы дать в газете к моему материалу факсимиле...
- Очень своевременное желание! - с фальшивой торжественностью отозвалась моя собеседница. - Неужели вы ничего не поняли? Здесь же при вас все... И эта вредная тетя Надя с валенками... Невезучая вы! Вот только что, перед вашим приходом, исчезли рукописи! Несколько штук! Я их хранила, хранила! На всякий случай... Затолкала в самый дальний угол антресолей. Но эта вредная, глупая старуха переусердствовала, выбросила рукописи на помойку! И кто-то успел схватить! А то бы, а то бы, - женщина хихикнула, вы имели счастье лицезреть эти страницы, где прославленный, выдающийся и так далее и тому подобное...
- Я слышала, что он все их писал от руки?
Софья Марковна помедлила, пригладила указательным пальцем левую бровь, потом правую и швырнула мне сквозь улыбающиеся губы последнее откровение:
- Как же! Только от руки! Все сидел, все вкалывал, писал, писал... Кстати, вы второй человек, который интересуется рукописями Владимира, вдруг сказала она и удивилась. - Верно, второй человек за этот месяц...
- И что вы ему сказали?
- Мужику-то этому? А нет у меня ничего, не сохранилось. Мало ли какие у него цели. Сейчас лишнего человека в дом пускают только идиоты. Буквально на днях наших соседей чуть не ограбили. Уже дверь выбили одну металлическую. Со второй возились... Но тут хозяйка приехала в лифте и как завопит... Спугнула.
- Но это мог быть и литературовед... Ведь имя Михайлова на слуху, его жизнь и творчество...
- Ай! Не надо этих особенных слов! - Софья Марковна поморщилась как от горького. - Зачем мне забивать свои мозги какими-то литературоведами? Если, к тому же, среди них полно идиотов? Что они знают, что? Роются как черви в чужих гробах... Да и времени у меня тогда не было болтать. Сказала - ничего нет, никаких черновиков. Мы с Осей улетали в Лондон, к его сестре. Она там имеет целый замок. И лошадей. Ей даже дали какой-то титул... Пошли они куда подальше, все эти литературоведы! Я ж говорю - всех переплюну, если опубликую "Клавдия, не лги..." Бомба! Атомный взрыв! И за свое белое испорченное платье отплачу! Этот наглый Игнат ещё взвизгнет у меня! Еще покроется пеной! А то в такой славе! И дедушка у него прямо из марципана! Прямо чистенький, как ягненочек! Шарахну Клавдии и её потомкам в лицо такое - мало не покажется! Если, конечно, Ося не остановит... Он у меня осмотрительный. Он не хочет, чтобы его любимую Софочку разнесло в клочья, как принцессу Диану.
- Нет. Не хочу, - подтвердил её супруг и выключил забытую всеми газовую горелку, трудившуюся зря. - Нам ещё предстоит много всего. Вся жизнь впереди.
- Как хорошо ты сказал! - отозвалась Софья Марковна. - Сразу подарил какую-то необыкновенную легкость и хорошее настроение. Ося, Осенька, ты же знаешь, я человек настроения. Я люблю суету, шум, движение. Тогда жизнь кажется бесконечной! Хочу в цирк! Чтобы музыка гремела и все сверкало вокруг! В цирке я чувствую себя совсем молоденькой! Кажется, захочу и пробегу по канату, как когда-то... Плевать, Ося, на пропажу! Значит, так было угодно судьбе! Ося! Осенька! Не важничай! Тур вальса!
Она вскочила со стула, сдернула с места своего терпеливого толстячка, обхватила его за талию и принялась вертеть, впрочем, без особого успеха. Но именно эта неспособность бизнесмена к танцам и умилила её до восторженного крика:
- Бегемотик мой! Носорожик!
Мне пора было исчезнуть. Произнесла, как показалось, весьма удачную фразу:
- Простите, но я, действительно, как-то не вовремя. Вы собираетесь в дорогу, а я с Михайловым...
- В какой-то степени - таки да, - отозвался запыхавшийся муж Софьи Марковны. - Заниматься посторонними вопросами... в такой момент...
До лифта меня взялся проводить "похоронщик". Я нажала кнопку вызова. Но машинка не сработала. Слезать пешком с тринадцатого этажа не хотелось. Михаил Маркович смотрел на меня остреньким умным взглядом и размышлял вслух:
- Не простая вы девушка, Танечка. Я поспрашивал... у своих... Если вы чем-то интересуетесь - это опасно для кого-то.
- Но не для вас, - нашлась я.
- Боже мой! Я позволю себе немножко посмеяться! Вы из тех, кто хочет усовершенствовать мир. Вы ещё верите, что тут можно что-то сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143