Как же боготворят этого суперубийцу сами французы! А ты терзаешься... Никак не согласишься признать за злом право на существование... Да знаешь ли ты, что по моему, и не только по моему мнению, - человечество состоит сплошь из ненормальных? Что если отнять у него возможность бороться со злом, оно обленится, започивает на лаврах и закончится как вид живой природы? Забыла, что большинство гениальных произведений искусства создано назло каким-то недобрым силам в отместку и так далее? Я, например, как в хирурги выбивался? На основе детского, детсадовского впечатления: моя любимая воспитательница часто плакала. Я однажды спросил её, почему, что с ней? Она улыбнулась сквозь слезы и сказала: "У меня болит сердце". Я спросил, могу ли чем помочь. Она ответила: "Если бы ты был хирургом, то помог бы..." И пожелала мне стать им. Врала она мне. У неё с женихом вышла неувязка. Он её бросил. А она, как водится, любила его безоглядно. И сердце её болело от любви... Но её слова о всесильном враче-хирурге запали в мою душу, как зерно в теплую, весеннюю землю... Итог - налицо. Классный вышел специалист из Алешки Ермолаева, и, как ты сама мне только что сказала, - исключительно отважный мужчина с небольшой слабостью: предпочитает только натуральных блондинок...
Ох, как хорошо бродяжить по Парижу ранней осенью, когда каштаны лишь начинают золотиться, но ни один листок не сорвался, не полетел в вечность... Как хорошо прийти в гостиничный номерок, который сначала хотелось ругать ну хотя бы за то, что в нем ест место только для двух кроватей, а чтоб поблизости от них танцевать вальс-бостон - нисколько! Как хорошо залезть в ванну заодно с усталыми ногами и полузаснуть в ней, отмокая, приходя в себя... Как хорошо закутаться в большой, толстый, уютный халат и обнаружить, глядя в окно, что под крышей соседнего старого дома опять висят на веревочке трое белых трусов. Это значит, красавец-негр не сдался, воюет с целым Парижем за свое место именно здесь цвести и пахнуть. Однажды он высунулся из-под этих вот трусов и одарил меня ослепительной улыбкой, помахал рукой в знак интернациональной солидарности, что ли...
Как хорошо, что я не зациклилась на Париже. Как хорошо, что меня вдруг потянуло в Москву... И как хорошо, что, лаская меня, Алексей предложил слетать дня на три в Лондон... Хорошо, когда дается шанс... открывается перспектива... И хорошо ответить - "нет".
- Почему "нет"? Почему? Он обнимал меня так крепко, словно пытался вмуровать в себя, он не желал мне вольного полета.
И правильно делал. Настоящий мужчина. Не сломленный.
- Потому "нет", - отвечала я ему поцелуем на поцелуй, - что нельзя, нерационально сразу съедать все конфеты, торты, шоколадки. В мире должно оставаться что-то совсем пока не доступное. И манить. И дразнить...
- Не глупо сказано, - ответил он мне в лоб, но не прямо, а сквозь волосы. И повторил из губ в губы. - Очень неглупая ты у меня, оказывается...
Последняя ночь в Париже... Последняя ночь перед расставанием... Мы любили друг друга неистово, словно у последней черты, безрассудно и грешно, словно завтра нас разбросает ураган и мы никогда, никогда не встретимся... Или же вдруг выяснится под утро, что и он, и я, мы вовсе не имеем права принадлежать лишь друг другу. Об этом в самых решительных, злых выражениях заявит мой законный муж и его законная жена после того, как в четыре ночи ударят в хлипковатую, легкую дверь нашего номера...
Мы любили друг друга про запас. Осенний рассвет над Парижем салютовал нам зеленой бриллиантовой звездой в вышине и гирляндой белых трусов вдали, свидетельствующей, что наш негр не поддался ударам недоброй судьбы, продолжает упорно верить в себя... И насчет трусов он прав...
За что женщина может ценить мужчину? Разумеется, ей важно, чтобы у него всегда были чистые трусы. И веселые глаза. И нежные, умные руки.
Но больше всего за то, что он вдруг спохватится и спросит:
- Что с тобой? С тобой что-то не то...
Это было уже в аэропорту Орли, правда... когда он провожал меня на московский самолет. Но, все-таки, было...
Он даже стал строить пирамиду предположений:
- У тебя не получается написать статью обо всей этой истории с трупами писателей? Или на тебя накатывает депрессия оттого, что ты даже таким своим разоблачением не сокрушишь порок? Родная моя, с этим надо примириться. Двадцатое да и иное столетие столько всего видело! Такую ямищу выгрызло в земле, чтобы сбросить в неё сотни миллионов трупов. Та же первая империалистическая, испанская, вторая... Ты же сама все это знаешь. А репрессии? А голод? Ну такое оно, человечество, варварское, первобытное в сущности. Но не сидеть же сложа руки, не глядеть в одну точку. Действие единственный путь к спасению от всякого рода меланхолий. И смысл жизни. То, что ты мне рассказала, как шла по следам убийц, - делает тебе честь. Мужская работа. Я горжусь тобой к черту высокие слова! Но знать, что живешь не колодой, что способен давать людям облегчение - это что-то... Положим, ты своей разоблачительной статьей не потрясешь мир, но все-таки... все-таки докажешь на радость тысячам, что зло рано или поздно получает кувалдой в лоб. Что сколько веревочке ни виться, а кончик все равно найдется, и шила тоже, между прочим, в мешке не утаишь. Так чего ты увядаешь на глазах всего прогрессивного человечества? Чего? Я вон какой закон открыл между операциями в Швейцарии и то ничего! Сказать какой?
- Ну... скажи...
- Хренотень кругом одна и та же, что у нас, в нашем великом бестолковом Отечестве, что у них, в этих с виду законопослушных райских западных кущах: к золотым мискам с форелью в шампанском а ля Наполеон прорываются самые хваткие, холоднокровные, жестокие, а совестливые, раздумчивые сидят на обочине и вздыхают о всеобщем братстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143