Он рано сообразил, что не следует высовываться со своим личным мнением, ежели оно поперек мнения начальства. И когда после войны начальство сказало, что хватит описывать военные ужасы, давайте вы, писаки, сочиняйте красивые рассказики про мирную жизнь, он написал повесть "Последняя пуля", где и война предстает отнюдь не адом, а весьма регламентированными действиями, где наши командиры как один смелы, честны, а ихние - сплошь идиоты и обжоры... Хапнул премию. А писатели-окопники презрительно отозвались: "Корреспондентишко! Настоящего пороха и не нюхал! Суетился в арьергарде... Загадил тему, залакировал дерьмо, вонючий потрох".
Михайлов на это плевал. Он уже стал сиживать в президиумах самых важных собраний-заседаний, мотать по заграницам.
А когда писать? И о чем? Если способности не ахти?
Но он был из тех, кто умеет трезво оценивать собственные возможности и видеть перспективных людей.
Перспективными, с его токи зрения, были те, кто обладал талантом, но не обладал мертвой хваткой, кто мог ходить прямо по деньгам, но не догадывался поклониться и поднять их. Он нашел бывшего летчика Пестрякова-Боткина, который написал интересный и честный роман о войне, но никак не мог его опубликовать. Журналы и издательства дружно отказывались: "Нам нельзя нести на страницы всю эту чернуху, всю эту окопную правду".
Михайлов вмешался в процесс. Уговорил редакторов смягчить свои требования, а Пестрякова - "не быть таким по-ослиному категоричным". Пестряков сдался. У Пестрякова в это время болела туберкулезом жена. Ему нужны были деньги. Кроме того, ему нужно было выбраться из сырого подвала. Михайлов помог ему получить большую комнату в новом доме. Михайлов в обмен попросил его не в службу, а в дружбу "поредактировать" его новый роман... Пестряков получил нечто нудное, тусклое, убогое... Человек талантливый и азартный, он решил сделать "из дерьма конфетку", переписал "произведение" от и до. Роман вышел в свет. Михайлова поздравляли с интересным решением темы и прочим... Пестряков получил в обмен бесплатные путевки в крымский Дом отдыха писателей на все лето и осень для себя, жены и дочери.
В дальнейшем Михайлов уже не стеснялся. Но конспирацию соблюдал. Они с Пестряковым встречались как бы на бегу. Предусмотрительный Михайлов принимал Пестрякова в своем большом секретарском кабинете и сидел с ним, как и с другими просителями, не более десяти минут. Бросал:
- Надо бы что-то про целину. Эта тема актуальна сейчас, сам понимаешь. Мне же совсем некогда... Надо и на конгресс в Стокгольм, за мир бороться, и в Нью-Йорк - за тот же мир... Вот тебе командировка в Целиноград... Соберешь себе материалец, и что-то для меня накропаешь. Мы тут посоветовались и решили, между прочим, добить Моссовет, чтоб у тебя была двухкомнатная...
Ну так и пошло. "Наш талантливый, многоуважаемый современник" В.С. Михайлов регулярно, раз в два-три года, выпускал роман-кирпич, получал добавочный почет и уважение, потому что все его произведения всякий раз оказывались "очень своевременными, раскрывающими величие задач, поставленных партией перед народом, демонстрирующими яркие характеры героев наших полей и заводов". Михайлов то и дело подставлял свою обширную грудь под новый орденок или медальку.
Точно так же попался на удочку "известного, талантливого" и драматург Семен Григорьевич Шор, человек веселого и едкого нрава, отягощенный массой семейных проблем и своей весьма практичной, деловитой женой Розочкой. Она-то и восприняла предложение Михайлова поработать на него как манну небесную:
- Сема! Не смей отказываться! Какие принципы? Какие могут быть принципы у человека с твоим прошлым? С твоим характером? С твоим абсолютно глухим левым ухом? Я уже не говорю о том, что я, твоя жена, больна почками и нуждаюсь в постоянном выезде в Трускавец...
Умный, наблюдательный Шор написал для Владимира Сергеевича целый ряд комедий, в которых он, а теперь уже "наш известный драматург В.С. Михайлов, - как было сказано в похвальных рецензиях на спектакли, - с поразительной точностью рисует характеры наших сегодняшних мещан, выжиг и карьеристов, которые пользуются своим начальственным положением для того, чтобы получать привилегии, унижать подчиненных, обирать казну".
Особо было отмечено: "Исключительно запоминающейся фигурой вышел председатель райисполкома. С какой начальственной, самоуверенной небрежностью он бросает своему подчиненному: "Ты должен так написать этот мой доклад, голубчик, чтоб массы аплодировали мне стоя! Чтоб этим докладом я прославился на всю область или даже страну! Чтобы меня пригласили работать в Москву! Ты теперь понял, к какой ответственной работе я тебя допустил? Не осрамись!"
И это ведь Шор написал ту самую веселую, язвительную пьеску "Миллиардерша приехала в социализм". О дочке греческого миллиардера и её русском муже, о неистребимых, оголтелых мещанках, чьи мужья ходят в членах Союза писателей и считаются "учителями народа, сеятелями доброго, вечного". Где смешно описывалось, как все эти "борцы с корыстолюбием, за высокую нравственность" перегрызлись друг с другом и даже передрались, чтобы только, оттолкнув собрата по перу, вселиться в шикарный дом в Безбожном переулке.
Теперь Нина Николаевна, мать Дарьи... Тут сложнее. Она и Наталья из Моршанска. И все-таки Ниночка не была откровенна со своей подругой. Хотя доверчива как коза. Но и талантлива. Конечно, это не Марина Цветаева, но... Она училась в литературном. Здесь числилась в перспективных. Однажды к ним в институт пожаловал Сам Михайлов. Она, вся такая кудрявенькая, глазастенькая, светленькая, читала при нем свои такие же непорочные, детские, забавные стихи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143