Мейсон молчал.
Консультант по бизнесу и инвестициям вдруг решительно и твердо опустил обе ладони на стол.
- Мистер Мейсон, вчера я несколько раз разговаривал с мистером Фолкнером.
- При личной встрече?
- Да.
- Что он хотел?
- Вы выходите за рамки первоначального вопроса, мистер Мейсон.
- Меня более интересует сам вопрос, чем причина задавать его.
Диксон поднял и снова опустил руки, легонько хлопнув по столу.
- Мистер Мейсон, вы хотите слишком многого, впрочем... мистер Фолкнер хотел купить пакет акций, принадлежащий Дженевив.
- И вы согласны были продать его?
- За определенную цену.
- В цене вы не сошлись?
- Совсем не сошлись.
- Разница была слишком велика?
- Да. Понимаете, мистер Мейсон, мистер Фолкнер придерживался собственного мнения относительно стоимости пакета акций. Откровенно говоря, он предложил нам купить его пакет за определенную сумму и решил, что если это его предложение нам не подходит, мы согласимся продать свой пакет за ту же сумму.
- А вы не согласились?
- Определенно, нет.
- Могу я узнать, почему?
- Ответ элементарен, мистер Мейсон. Под руководством мистера Фолкнера компания приносила солидные прибыли. Сам он получал жалование, которое последние пять лет не повышалось. Как и жалование мистера Карсона. Если бы Дженевив купила пакет акций мистера Фолкнера, тот свободно мог стать независимым предпринимателем и обратить в капитал свои исключительные деловые качества. Он мог бы даже открыть собственное дело и составить нам конкуренцию. С другой стороны, при определении цены, за которую Дженевив Фолкнер согласилась бы продать свой пакет, я вынужден был придерживаться принципов оценки акций, как источника доходов. Дженевив, в случае продажи, должна была получить сумму, способную принести ей эквивалентный доход. В данный момент инвестиции не способны принести такой доход, как раньше, более того, они стали небезопасны. Существовала огромная разница, между ценой, за которую мы согласились бы продать свой пакет, и ценой, которую мы были готовы заплатить за чужой.
- В результате, как я понимаю, вы стали испытывать враждебные чувства друг к другу?
- Вряд ли враждебные, мистер Мейсон. Определенно, нет. Мы просто разошлись во взглядах относительно сделки.
- Вы выступали с позиции силы?
- Я бы так не сказал, мистер Мейсон. Мы согласились сохранить существующее положение вещей.
- Но мистер Фолкнер, вероятно, кипел от злости из-за того, что ему приходится работать за несоразмерное жалование?
- Ну что вы, мистер Мейсон. Такое же точно жалование он положил себе, когда владел двумя третями акций.
Глаза Мейсона блеснули.
- Он установил себе тогда такое жалование, чтобы лишить Карсона возможности просить себе повышение?
- Я не знаю, о чем думал мистер Фолкнер в то время. Я знаю только, что все заинтересованные стороны в момент выноса судебного решения о разводе пришли к соглашению, что любое повышение жалования может производиться только с разрешения Дженевив или при повторном разбирательстве дела в Суде.
- Насколько я понимаю, вы поставили Фолкнера в крайне неприятное для него положение.
- Я уже неоднократно заявлял, что не умею читать чужие мысли, мистер Мейсон. Это относится и к мыслям мистера Фолкнера.
- Вчера вы встречались несколько раз?
- Да.
- Другими словами, назревал кризис?
- Мистер Фолкнер определенно был готов предпринять какие-либо действия.
- Если бы Фолкнер приобрел пакет акций, принадлежащий Дженевив, он снова бы стал владельцем двух третей компании. В этом случае он легко смог бы избавиться от Карсона, увольнение которого явилось бы идеальным ответом на его иск.
- Вам, как адвокату, - вкрадчиво произнес Диксон, - несомненно понятны многие аспекты дела, которые я, как неспециалист, не способен различить. Я преследовал одну единственную цель - добиться наивысшей цены для клиента, если продажа неизбежна.
- Вы не были заинтересованы в приобретении доли Фолкнера?
- Честно говоря, нет.
- За любую цену?
- Я бы не стал заходить так далеко в своих утверждениях.
- Другими словами, благодаря ссоре Фолкнера с Карсоном, многочисленным судебным искам последнего и положению, в котором оказалась ваша клиентка, вы могли заставить Фолкнера приобрести ваш пакет акций за любую назначенную вами цену?
Диксон промолчал.
- Все это напоминает мне узаконенное вымогательство, - как бы размышляя вслух произнес Мейсон.
Диксон резко выпрямился, как от удара.
- Мой дорогой мистер Мейсон! Я просто пытался получить наибольшую выгоду для своего клиента. В чувствах Дженевив и мистера Фолкнера не оставалось и намека на взаимную привязанность. Я упоминаю об этом только для того, чтобы убедить вас в том, что нет необходимости придавать чувственную окраску деловым отношениям.
- Хорошо. Вы виделись с Фолкнером несколько раз. В какое время состоялся ваш последний разговор?
- Мы разговаривали по телефону.
- В какое время?
- Приблизительно... между восемью и восемью пятнадцатью. Точнее сказать не могу.
- Между восемью и восемью пятнадцатью? - переспросил Мейсон, не скрывая своего интереса.
- Да, именно так.
- Что вы сказали ему?
- Я сказал, что если купля-продажа состоится, мы бы хотели завершить сделку как можно быстрее, то есть, если сделка не будет заключена до полуночи, мы посчитаем трату времени на дальнейшие переговоры бесполезной.
- Что ответил Фолкнер?
- Фолкнер сказал, что заедет ко мне между десятью и одиннадцатью часами, что он вынужден пойти на банкет, устраиваемый знатоками рыбок, что потом у него назначена еще одна встреча. Он сказал, что при встрече сделает окончательное предложение, что если мы не примем его и на этот раз, он посчитает вопрос исчерпанным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66