С такими мыслями я оказался в английском плену. В июле 1919 года я возвратился в Германию. В Киле, в штабе базы, референт по учету кадров офицерского состава спросил, нет ли у меня желания служить в новых военно-морских силах. Я ответил контр вопросом: «А вы полагаете, что у нас скоро снова будут подводные лодки ?» (По Версальскому договору державы-победительницы запрещали Германии иметь подводные лодки). Референт ответил: «Не сомневаюсь. Так долго продолжаться не может. Я думаю, года через два они у нас появятся снова». Эти слова окончательно заставили меня остаться на службе в военно-морских силах. За годы войны я стал ярым подводником; ведь служба на подводной лодке требует от моряка большой самостоятельности и ставит перед ним задачи, для выполнения которых требуются высокое мастерство и бесстрашие. Единственная в своем роде морская дружба, вырастающая из общности судьбы, из отсутствия различий в положении членов экипажа подводной лодки, где все зависят один от другого и где никто не лишний, восхищала меня. Каждый подводник ощущает величие океана, величие своей задачи и чувствует себя богаче всех королей. Иной судьбы он не хочет. Однако в дальнейшем события сложились иначе. Германия по-прежнему томилась в оковах Версальского договора. До 1935 года нам было запрещено строить подводные лодки. В этот период я был командиром миноносца, затем командиром флотилии миноносцев, штурманом на флагманском корабле командующего военно-морскими силами на Балтийском море и, наконец, командиром крейсера «Эмден». За эти годы я основательно изучил тактику надводных кораблей. Ограничения Версальского договора до предела ослабили мощь германских военно-морских сил. Мы же старались с большим рвением возместить эту слабость основательной морской, огневой и тактической подготовкой. Нам хотелось разработать такие тактические приемы, которые позволили бы добиваться успеха в борьбе против превосходящих сил противника. Особое внимание обращалось на ведение ночного боя, который требует хорошей выучки, большого мастерства и содержит элементы риска даже в условиях учебы. В ночном бою слабый противник имеет лучшие перспективы, чем в дневном: пользуясь темнотой, он может неожиданно появляться и так же неожиданно скрываться, поскольку в те времена радиолокация была неизвестна. Знания из области морской тактики явились необходимым дополнением к военному опыту, который я приобрел в 1914-1916 годах, плавая на Черном море на крейсере «Бреслау». Здесь мы действовали в обстановке большого превосходства русского флота. Как при игре в кошки-мышки, наши корабли после каждого боя старались поскорее убраться с Черного моря и укрыться в Босфоре — единственной норе, сулившей защиту. Опыт, накопленный в двадцатые годы, явился хорошим дополнением к боевому опыту, полученному мною в 1916-1918 годах, когда сначала я был вахтенным офицером, а потом командиром подводной лодки. Разносторонняя тактическая подготовка и опыт службы на надводных и подводных кораблях в мирное и военное время в наступательных и оборонительных боях принесли большую пользу позже, в 1935 году, когда мне поручили подготовку нового подводного флота. Подготовку командира-подводника нельзя ограничивать службой на подводной лодке. А организацию противолодочной обороны и защиты конвоев надо поручать адмиралу, который был подводником. Только имея опыт в организации и ведении боевых действий надводными и подводными силами, можно действовать решительно и безошибочно. Именно поэтому организация защиты морских сообщений в Атлантике, которые имели для Англии жизненно важное значение, была поручена адмиралу Максу Хортону — одному из самых опытных командиров подводных лодок времен первой мировой войны, который позднее был командиром линейного корабля и командующим соединением крейсеров. Крейсер «Эмден» в июле 1935 года после возвращения из похода вокруг Африки в воды Индийского океана стал на якорь на рейде Шиллигрееде в заливе Яде перед Вильгельмсхафеном. На борт крейсера прибыл главнокомандующий немецкими военно-морскими силами генерал-адмирал Редер. В тот же день из похода в Северную и Южную Америку возвратился крейсер «Карлсруэ», которым командовал капитан 1 ранга Лютьенс, впоследствии адмирал и командующий флотом. Он погиб в мае 1941 года на линейном корабле «Бисмарк». Мы доложили главнокомандующему о своих плаваниях и внесли ряд предложений, касающихся очередных заграничных походов. По плану главного командования военно-морских сил Лютьенс должен был вновь совершить плавание в Новый Свет, а я, командуя «Эмденом», — посетить Японию, Китай, тогдашнюю Голландскую Индию, южную часть Тихого океана и Австралию. Лютьенс предложил изменить маршрут перехода: он хотел, чтобы и экипаж «Карлсруэ» мог ознакомиться с древней культурой Востока. Я возразил ему, говоря, что восточно-азиатский район достался «Эмдену» по традиции от своего знаменитого тезки, который в начале первой мировой войны совершил переход через этот район под командованием капитана 2 ранга фон Мюллера. Очень неожиданно для меня и Лютьенса главнокомандующий сухо заметил: — Не спорьте, господа, вы оба покинете свои корабли. Лютьенс назначается начальником отдела кадров офицерского состава главного командования военно-морских сил и будет осуществлять комплектование офицерского корпуса для вновь строящегося военно-морского флота, а вы, Дениц, возьмете на себя организацию германских подводных сил. Решение главнокомандующего было для нас неожиданностью. Оно обусловливалось заключением англо-германского морского соглашения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165