Я подозвал хозяина и попросил счет. Потом предложил ей, прежде чем возвращаться на яхту, пройтись по городу.
Она не отказалась, но и не согласилась. Просто поднялась тотчас же вслед за мною, и мы вышли из ресторанчика. Небо прояснилось, стало немного прохладней. Судя по всему, прошел сильный ливень, улицы были еще мокрые, а в тех местах, где были впадины, образовались лужи. Не знаю, что было тому причиной – приближавшийся конец дня или гроза? Но город казался почти радостным. На улицах стало куда больше народу. Все городские дети высыпали наружу и, босоногие, плескались в лужах. Она смотрела на них и, как мне показалось, видела больше, чем утром. Может, ее немного удивляло, что я хранил молчание, – время от времени она украдкой поглядывала в мою сторону. Хотя это ничуть не мешало ей получать удовольствие от прогулки. Шли мы легко, в ногу, и могли бы прошагать так еще долго-долго – невзирая на выпитое вино и усталость. И даже на поздний час и график нашего плавания, что она вручила Лорану, прежде чем спуститься на берег. Он уже был нарушен на целый час, однако мы, не обмолвившись о нем ни словом, все дальше и дальше углублялись в город – в направлении, прямо противоположном порту. Спустя полчаса мы случайно оказались на оживленной улице, с множеством магазинов по обеим сторонам, вдоль которой то и дело сновали переполненные старые трамваи. Тут я решил малость поговорить с ней.
– Это напоминает мне маленький городишко, Сарцану, что неподалеку от Рокки.
– Я как-то раз была там вместе с Карлой, – отозвалась она.
– А мне такие города нравятся больше любых других. Обожаю незадачливые явления этого мира.
– А что еще?
– Невезучие города, безысходные ситуации. Терпеть не могу городов-везунчиков, благоприятных ситуаций, вообще всяких баловней этого мира.
И улыбнулся ей.
– Может, ты все-таки преувеличиваешь? – не поверила она.
– Да нет, – ответил я. – Уж в чем в чем, а в этом я вполне уверен.
Она немного поколебалась, потом спросила: – А ты не мог бы объяснить почему?
– Должно быть, все дело в характере, – ответил я. – А потом, там я чувствую себя куда непринужденней, чем где бы то ни было еще. Хотя, наверное, есть и другое объяснение.
– Не знаешь какое?
– Даже не пытаюсь найти этому хоть какое-то объяснение.
Она не настаивала. Я крепко сжал ей локоть и проговорил:
– Кажется, я действительно доволен, что уплыл.
Она окинула меня слегка недоверчивым взглядом, должно быть, из-за моего тона, но промолчала. Я же еще добавил:
– Если хочешь, на следующей стоянке мы с тобой снова спустимся на берег.
– Если хочешь.
Она как-то расслабилась и с улыбкой добавила:
– Но мне будет уже нечего тебе рассказывать.
– Мы можем поговорить о чем-нибудь другом, – возразил я.
Она широко, от души улыбнулась.
– Ты думаешь?
– Уверен. У всякого найдется, что рассказать другому, у каждого есть своя история, разве не так?
– Послушай, – как-то раздумчиво проговорила она, – ты ведь понимаешь, все может быть, правда? Я хочу сказать, вполне может случиться, что он окажется за углом следующей улицы, разве не так?
– Знаю, – ответил я, – и даже на яхте, представляешь, мы возвращаемся, а он уже тут как тут…
– Ты прав, – согласилась она, смеясь, но как-то через силу, – так всегда и бывает, когда ищешь кого-то.
– Да, знаю. Но надеюсь, что этот твой Гибралтарский матрос – человек тонкий и с пониманием.
Какое-то время мы шли молча.
– Странное дело, – заметила она, – я никогда не задаю себе вопроса, что буду делать, если наконец отыщу его.
– Так уж и никогда?
– Почти никогда.
– Что ж, всякому овощу свое время, – заметил я. Мы рассмеялись.
– Я просто неспособна, – пояснила она, – думать дальше того момента, когда снова его увижу. Того момента, когда он окажется вот здесь, рядом, совсем близко.
– Но ведь теперь, – заметил я, – действует срок давности. Так что ты разыскиваешь уже свободного человека, разве не так?
– Да, ты прав. Он будет уже не совсем тот, что прежде.
– Но ты по-прежнему ищешь его по портовым городам, где скрываются преступники.
Я засмеялся немного на манер Бруно, когда тот утверждал, будто она просто издевается над людьми. Она восприняла это вполне благодушно:
– Но ведь нельзя же искать повсюду, приходится выбирать.
Мы уже миновали торговую улицу и добрались до окраины города. Было видно, как он медленно сходил на нет, перерастая в кукурузные поля.
– Нет никакого смысла идти дальше, – заметил я, – надо бы все-таки вернуться назад.
Мы снова пересекли весь город, путь был не слишком долгим, нам хватило от силы минут двадцати, чтобы добраться до порта. Когда мы уже почти пришли, она спросила:
– А когда наступит твой черед говорить, что ты мне будешь рассказывать?
– Все, что пожелаешь услышать, – ответил я. – Буду болтать без умолку и не утаю от тебя ничего.
Мы дошли до порта. Матросы были не в восторге.
– Ну, ты даешь, – проворчал Лоран. – Интересно, зачем только ты составляешь эти дурацкие графики.
Однако на самом деле он вовсе не сердился.
– Я и сама не знаю зачем, – призналась она. – Должно быть, просто потому, что с ними все выглядит как-то более серьезно.
И ушла с Лораном, я видел, как они вместе вошли в бар. Время от времени у них возникала нужда поговорить между собой о чем-то таком, что меня совсем не касалось. Я ушел на палубу, поближе к лебедке, и растянулся на своем привычном месте. Было уже поздно, и в этой части палубы не оказалось ни души. Яхта почти тут же снялась с якоря. И медленно отошла от пристани, берег все удалялся и удалялся. Когда мы вышли за рейд, то вместо того, чтобы взять курс на юг, яхта круто развернулась на сто восемьдесят градусов – вместе со всем итальянским побережьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116