Смекаешь, зачем?
– Догадываюсь, – ответил я.
Однако у него все-таки еще оставались какие-то сомнения. Он то и дело с нетерпением поглядывал на пристань и явно волновался, что она все не появлялась и не появлялась.
– Мужики, они чем красивей, – рассуждал он, – тем труднее их узнать. Если разобраться, для женщин они, в общем-то, все на одно лицо. Хорошо еще, у того был шрам на башке.
– Да, это, правда, удача, – опять согласился я.
– Только ведь, пока дело дойдет до того, чтобы покопаться у мужика в волосах, на это нужно время. Не станешь же так прямо сразу, с бухты-барахты просить мужика: можно, я покопаюсь у тебя в голове?..
Внезапно он расхохотался, да так громко.
– Правда, у нее это все раз-два, и готово, уж она-то времени даром не теряет! – пояснил он. – Ты уж извини, но у нее с этим не задержится!
– Что говорить, – кивнул я, – прямо чемпионка.
– Ну а если, – снова посерьезнев, продолжил он, – он у него есть, этот самый шрам, что тогда? Он же не сможет отрицать, будто его нету, правда?
– Это еще как сказать, – машинально ответил я. – Ты что, издеваешься? – явно обиделся Эпаминондас.
– Прости, – извинился я. – Ясное дело, если он у него есть, тогда… Знаешь, пожалуй, я пойду немного отдохну.
Оставил его и пошел к себе в каюту. Не прошло и десяти минут, как на пристани послышался шум мотора. Эпаминондас во все горло позвал меня, потом с палубы окликнул ее:
– Ну что?
– Увы и ах, – ответила она, – мне очень жаль, мой бедный Эпаминондас.
– Где ж ты тогда околачивалась битых два часа?
– Просто так, гуляла, – ответила она. – Увы и ах, мой бедный Эпаминондас.
Я поднялся в бар. Они оба сидели за столиком, перед каждым по стаканчику виски. Она избегала моего взгляда.
– Но все же признайся, – ворчал Эпаминондас, – ты ведь сомневалась, разве нет?
– Знаешь, – призналась она, – мне начинает казаться, что можно сомневаться сколько душе угодно, было бы желание.
Я присел рядом с ними. Волосы у нее немного растрепались от ветра и прядями спадали из-под берета.
– Выходит, опять я зря морочил тебе голову, – пригорюнился Эпаминондас.
– Ничего никогда не бывает совсем зря, – успокоила она.
И, желая хоть как-то утешить вконец расстроенного приятеля, пошла за бутылкой шампанского. Мне показалось, что вид у нее был счастливый. Эпаминондас удрученно следил за ней взглядом. Я открыл бутылку шампанского. Да, у нее и вправду был счастливый вид, как у человека, только что вырвавшегося из темной комнаты, где долго просидел взаперти.
– В любом случае, – проговорил Эпаминондас, – похоже, это не слишком-то тебя расстроило.
– Ко всему можно привыкнуть, – ответила она. Она все еще избегала смотреть в мою сторону. Это было ясно как Божий день. Интересно, заметил ли это Эпаминондас?
– По крайней мере каждый раз одним остается меньше, – изрек я, – тех, которые не он.
– Знаешь, если так смотреть, – возразил Эпаминондас, – то этому конца-края не видать.
Она рассмеялась, я тоже.
– Тебе все хиханьки да хаханьки, так, что ли? – поинтересовался Эпаминондас.
– А что в этой жизни не смешно? – защищалась она. – Вот я, к примеру, разве я не смешная?
– Не всегда, – ответил Эпаминондас. – Вот сегодня ты совсем не смешная.
– Думаешь, ты сильная, – проговорила она, – а поглядишь, такая слабая, хоть плачь.
– Это все я виноват, – огорчился Эпаминондас, – видишь, как ты из-за меня расстроилась.
– Тебе не угодишь, сам не знаешь, чего хочешь, – заметила Анна. – Смеюсь, ты тоже недоволен.
– А ты сама-то, – поинтересовался Эпаминондас, – хоть уверена, что знаешь, чего хочешь.
Тут она наконец-то посмотрела на меня и улыбнулась, но с таким откровенным бесстыдством, что я покраснел до корней волос. На сей раз это заметил даже Эпаминондас. И сразу замолк.
– Ну скажи, разве всегда знаешь, чего хочешь? – обратилась она ко мне.
– Да, – ответил я, – это всегда знаешь.
Она еще раз улыбнулась. Я снова заговорил, чтобы сменить тему и задержать Эпаминондаса, который, судя по всему, совсем было собрался смыться.
– Даже если на земле останется всего один мужчина, все равно надо надеяться, что это окажется он. Если уж быть серьезными, то до конца.
Услыхав это слово, она снова рассмеялась. Потом подлила в бокалы шампанского. И заставила Эпаминондаса выпить еще немножко.
– Каждый раз оказывается, что это не совсем он, – заметил Эпаминондас, – всегда что-нибудь да не так.
– Вот уже третий раз, – как-то спокойно, будто ведя обычную неспешную беседу, проговорила она, – как Эпаминондас сообщает мне, что нашел его.
Я выпил свое шампанское.
– Здесь мы столкнулись, – сурово заметил я, – с непостижимой тайной неповторимости человеческой личности.
Эпаминондас уставился на меня, вид у него был какой-то испуганный. Анна успокоила его.
– Он хотел сказать, – пояснила она, – что очень трудно найти именно того, кого ищешь. Помнишь? Один раз он держал бордель в Константинополе. В другой раз оказался уже в Порт-Саиде. Кстати, а чем это он у нас там занимался, в Порт-Саиде?
– Был парикмахером, – ответил Эпаминондас. – То история не подходит, то голос не тот, то шрама нет… Вечно что-нибудь да не так.
– В сущности, – глядя на меня, проговорила она, – к мужчинам, к ним никогда не стоит слишком приглядываться, да и ко всему остальному тоже, всегда надо соблюдать дистанцию.
– Это тонкое дело, так нам ничего не добиться, – опять вконец расстроившись, заявил Эпаминондас.
– Конечно, это нелегко, – подтвердила она. – Понимаешь, Эпаминондас, вот, к примеру, у тебя в глазах иногда появляется что-то такое, даже сама не знаю что, но совсем как у него…
Она рассмеялась. Эпаминондас – нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116