Подплыли к кустам. Да это не кусты, а макушки деревьев, растущих на затопленном островке! Лодку залило. Я схватился за ветки Тревожно осматриваюсь. Все тут. Андрейка неподалеку. Слышу его испуганный голос:
— Ваня, дна не достать!
— Держись крепче! — кричу я.
Кругом вода До берега не доплыть: далеко. Порывистый ветер чуть не срывает с дерева. Я нащупал толстый сучок, уперся в него ногами, руки у меня словно приросли к ветвям. Мы кричали, звали на помощь, но скоро выбились из сил и затихли. Только Игнат, сидя на ветке, изредка выкрикивал:
— Рятуйте, люди добрые! Рятуйте! Тонем!
Смеркалось. Холодный ветер пронизывал. Глаза у меня слипались. Недаром мать говорила: когда замерзаешь, сон одолевает, заснешь — и конец.
Стараюсь пересилить сон, хочу крикнуть: «Ребята, Андрейка, не спите!» Но голос не слушается, свело губы.
Послышался плеск. Мне показалось, будто что-то тяжелое упало в воду. А немного погодя сильный порыв ветра поднял высокую волну, меня сбило с дерева, и я сразу пошел ко дну.
Очнулся я дома, на печке. Полумрак. Верно, уже поздняя ночь. Рядом со мной сидит мама, плачет, гладя меня по голове.
Я вскочил:
— А где Андрейка?
— Ложись, сынок, потом узнаешь. Эх, не бывать тоби на свете, кабы Сашко не врятовал тебе, не вытащил из воды. Не занедужив бы ты, сынок… — Мать утирает слезы и, не утерпев, добавляет: — И чого вы погнались за тем щавелем!..
Проболел я несколько дней. В бреду звал Андрейку, плакал, и мать от меня не отходила.
Только много дней спустя Сашко сказал мне, что Андрейка утонул, упав с дерева. Утонули и двое других ребят. Я долго горевал.
Оказывается, ребята на берегу увидели, что мы тонем. Сбежались сельчане. В это время из Новгород-Северского вернулся большой баркас. Выгрузив пассажиров, он тотчас же отправился к нам на помощь.
— Я прибежал, когда баркас уже отчаливал, — рассказывал Сашко. — Прыгнул в него. На берегу полно народу. Все в тревоге, у всех одна думка — спасут ли вас… Уже темнело. Подплываем к деревьям. Я кричу: «Ваня, держись}» Смотрю, а тебя нет! Игнат говорит: «Твой брат только что вот тут утонул». Я нырнул и сразу же тебя вытащил. С трудом тебя откачали, но ты не пришел в сознание. Я стащил с тебя мокрую одежду, закутал в свою рубаху. На берегу уже развели костер. Растер я тебя у огня и отнес домой.
— Почему не спасли Андрейку и ребят?
— Пытались, да поздно было. Не рассчитали вы своих силенок.
Долго жил я под впечатлением страшной картины, не мог без слез вспомнить об Андрейке. Впервые я пережил тогда горечь утраты.
Коллективный труд
Жизнь входила в колею: новые впечатления, новые события постепенно вытеснили тягостные воспоминания.
А событий у нас в школе было немало. Школа взяла шефство над колхозным садом. Работы предстояло много: окопать, обмазать известью стволы, ухаживать за саженцами, обирать гусениц.
Нина Васильевна разбила группу на бригады, и после беседы с садоводом, которого ребята забросали вопросами, мы всей школой принялись за дело. За несколько дней привели сад в порядок, следили за ним все лето. А осенью он принес богатый урожай, и колхоз щедро наделил нас яблоками — по решению общего собрания. Мне казалось, что таких вкусных яблок я еще никогда не ел. С той поры школа заботилась о саде, и он год от года становился все краше.
Работали мы не только в саду. Выходили в поле, выбирали сорняки. К полудню, когда солнце уже изрядно припекало, Нина Васильевна собирала нас:
— Устраиваем отдых, ребята. Идемте на Ивотку. Наперегонки мчимся к речке, на берег, заросший тальником и густой травой.
— Отдохните, а потом выкупаетесь, — говорит Нина Васильевна.
И мы усаживаемся вокруг нее на зеленом берегу у самой воды. Тут и горбунок Ивась, и мой закадычный друг Иван Щербань — трудолюбивый паренек, хороший физкультурник. Он рано лишился отца и с детских лет помогал матери, вел хозяйство — за старшего. В годы Великой Отечественной войны Иван погиб, защищая родную землю от врага. Как сейчас, вижу его веселое мальчишеское лицо, крепко сбитую фигуру…
Тут и Василь и Володя Латковский, ставший потом фельдшером. Я любил бывать у Володи — его сестра, учительница, собирала книги и охотно позволяла мне пользоваться библиотечкой.
Передохнув, бросаемся в воду: плаваем, кувыркаемся — усталости нет и в помине. Беззаботный смех и веселые крики не утихают. Вдоволь накупавшись, торопимся домой обедать.
В горячую пору сенокоса наш пионеротряд выходил в луга, помогал колхозникам.
— Хороший корм будет для скота, если вовремя уберешь сено и дождик его не подмочит, — говорили нам старые косари.
И мы еще старательнее ворошили скошенную траву. Когда она высыхала, подавали на возы, помогали скирдовать сено. На нашей обязанности было разводить костры, чистить картошку, таскать воду.
Иногда в низине возле Ивотки набредешь на большую лужу — местами вода долго стоит после разлива. В ней водится мелкая рыба. Огородишь со всех сторон, взбаламутишь воду — рыбешка и выходит наверх, хватаешь ее руками, кладешь в холщовую сумку и тут же наваришь крепкой ухи.
Километрах в пятнадцати от нашего села раскинулся большой совхоз — там выращивалась сахарная свекла и зерновые культуры. Проезжей дороги туда не было, пока колхозники и работники совхоза не решили общими усилиями проложить гать через болото. Вышли на работу «всем миром».
Наша школа приняла участие в строительстве дороги, и мы старались, как могли, подсобить колхозникам. Нина Васильевна, разумеется, была с нами.
Прочная, удобная гать скоро соединила наше село с совхозом.
И вот однажды теплым ясным утром за нами из совхоза прислали грузовик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23