- Этого не может быть! Я только утром ушел от неё и...
- Нам уже это известно, - резко прервала его Катя.
Отец взглянул на неё с удивлением. Наверное, ему казалось, что все происходящее касается одного его, и он недоумевал, с какой стати кто-то вмешивается.
- Я только хотел сказать, что... - начал он, шагая взад и вперед по кухне и с трудом подбирая слова.
- Говорю тебе, мы знаем, что ты хотел сказать, - снова перебила его Катя.
На какую-то долю секунды у него был вид нашкодившего юнца. Маша обратила внимание, что он прекрасно выглядит - румян, подтянут и энергичен.
- Сказано тебе: она умерла! - крикнула ему Маша.
Взглянув на нее, он мгновенно вскипел.
- А это ты, отважная журналистка! - завопил отец, сверкая глазами. От тебя всегда были одни неприятности! Соизволила явиться из своих похождений, два часа поговорила с матерью - и вот вам результат!
- Ты с ума сошел, папа, - прошептала Катя.
- Папа, - поддержал её Григорий, - не нужно обвинять друг друга. У нас общее горе. Нам всем больно.
Отец немного сник, а потом просительно взглянул на Катю.
- Катя, - начал он, - ты же знаешь, что наша мама...
- Нет, папа! - перебила его Маша, подходя к старшей сестре, которая тоже потянулась к ней. - На этот раз у тебя ничего не выйдет!
- Что такое? - встрепенулся отец.
- А то, - ответила Маша, - нам известно, что здесь происходило. Бабушка нам все рассказала. Это ты довел маму до этого!
Отец зло усмехнулся и, высокомерно приподняв голову, процедил:
- Дрянь! Ты для меня пустое место. В чем мы с матерью всегда сходились, так это в том, что такая дрянь, как ты, недостойна называться нашей дочерью! Она тебя презирала так же, как и я!
В этот миг перед глазами у Маши промелькнула вся мерзость, которая когда-либо отравляла её жизнь. Унизительное детство, несчастливое замужество. Но ещё больнее обожгло её сознание несчастной жизни мамы и её ужасная смерть.
- Негодяй! - прошептала она и, бросившись к отцу, впилась ногтями в его румяные щеки. - Это ты ее...
Мамино письмо выпало у неё из рук и запорхало в воздухе.
Все вздрогнули от ужаса, но отец даже не шелохнулся. Он просто стоял и ждал, пока дочь придет в себя. Потом он положил ладони ей на плечи и проговорил:
- Ну что ты, Маша, ей-богу!
Наконец она отняла руки от его лица. Несколько царапин осталось на левой щеке. Из одной царапины выступила капля крови. Отец потрогал щеку пальцем и посмотрел на окровавленный палец. Потом вытащил платок и приложил к щеке.
Григорий зачем-то схватил Машу за руки, хотя она стояла, понурив голову, и не делала попыток снова броситься на отца.
- Ничего, - вздохнул тот, неловко пожимая плечами, - ничего... Прости...
- И ты меня прости, папа, - заплакав, сказала Маша.
- Ничего, - повторил он.
- И все-таки именно ты во всем виноват! - сказала Катя. - Ты и твоя любовница её убили!
Отец сглотнул слюну, прокашлялся и, покраснев, начал отпираться:
- Что ты такое говоришь, Катя? Это какое-то недоразумение!
- Оставь его, - попросила Маша сестру. - Все это так гадко...
Приобняв Катю и Машу, Григорий усадил их на диванчик, поднял с пола письмо и протянул его Маше.
- Ты хотела прочесть, - сказал он. Маша вздохнула.
- Это что, её письмо? - спросил отец, на этот раз побледнев. - Думаю, его нужно читать в присутствии не зубного врача, - он покосился на Григория, - а в присутствии психиатра!
Маша снова глубоко вздохнула. В горле стоял комок.
- Так читать или нет?
- Конечно, - прошептала сестра, - читай!
XLIII
"Милые мои Катя и Маша,, не показывайте это письмо бабушке. Это ни к чему. Она такая старенькая, наша бабушка. Она и так все знает и понимает, и это письмо было бы для неё ещё одним ударом... Я виновата перед ней, но знаю, она уже молится за меня и меня простила.
Вы единственные, для кого я взялась писать эти нелегкие строки. Мне кажется, вы должны меня понять.
Я уверена, что ты, Маша, поймешь все с полуслова, ну а Катя, как всегда, впадет в истерику, но потом все-таки поймет меня.
Я не могу так жить и уже приняла решение... Просто мне будет так лучше. Я могла бы привести миллион причин, почему я теперь решилась на это, но у меня нет времени. Я бы могла назвать вам самые главные причины, но только не очень-то уверена, что именно они - главные. Поэтому лучше, начну с самых мелких.
Всего их две: лебеди и пряники.
Вчера я выглянула в окно и вдруг обратила внимание, что в нашем пруду нет лебедей. Одни паршивые утки. Я задумалась и поняла, что не знаю, сколько лет прошло с тех пор, как они исчезли. Когда я была маленькой, на Патриарших летом люди гуляли по аллеям, пели под гитару и любовались на белых лебедей. А теперь, когда детство давным-давно прошло, когда люди перестали петь, остались одни паршивые утки. Говорят, они какую-то заразу разносят. Не то клещей, не то ещё что. Детство никогда не вернется, а я становлюсь старухой. Это во-первых.
Во-вторых, пряники. Не подумайте, что я сошла с ума. Просто я увидела в нашей булочной обыкновенные пряники, и мне страшно захотелось пряников. И я не могла их себе купить. У меня не было наличных денег, и мне неоткуда было их взять. Не знаю, известно ли вам или нет, но с прошлого года вага отец вручил мне кредитную карточку и потребовал, чтобы я отоваривалась исключительно в новом супермаркете по кредитной карточке. А мне захотелось пряников. Я увидела их не в супермаркете, а в соседней обыкновенной булочной - а там нужны наши деревянные. Я вернулась в супермаркет и стала умолять кассиршу, чтобы мне дали сдачи простыми рублями. Сопливая девчонка заявила, что не имеет на это права. Мол, я могу взять в их чертовом супермаркете все, что пожелаю, но расчет будет безналичным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132