(К Вандерхузе, пытающемуся что-то сказать.)
Что?
Вандерхузе. Ничего. (Наливает в стакан воду, пьёт.)
Комов. Прекрасно. Теперь о причинах и обстоятельствах смерти
пилотов. Предлагаю такую формулировку: "Положение трупов
свидетельствует о том, что смерть наступила вследствие удара корабля о
поверхность планеты. Мужчина погиб раньше женщины, успев всё-таки
стереть бортжурнал...
Вандерхузе. Гм... Не слишком ли категорично, Геннадий? Как вы
полагаете?
(Пауза.)
Майка. А я другого не понимаю: почему он стёр бортжурнал? Был
удар, человек умирает...
Вандерхузе. Ну, это проще. Может быть, была агония, зацепил
ключ...
Комов. Лично я думаю, что эта загадка с бортжурналом никогда не
будет разрешена... Или это простое стечение обстоятельств. (Перебирает
на столе бумаги.) Да! Попов, посмотрите. (Протягивает Стасю листок.)
Это по вашей части. Вам известно кибернетическое оборудование корабля
типа "Пеликан"?
Попов (поспешно). Да, конечно. (Берёт листок, просматривает.)
Комов. Здесь опись всех обнаруженных кибермеханизмов. Проверьте,
всё ли на месте.
(Попов читает. Все выжидательно смотрят на него.)
Попов. Да, пожалуй, всё на месте. А вот этого я не понимаю. Что
такое: "Ремонтный робот, переоборудованный в шьющее устройство".
Комов. Яков, объясните.
Вандерхузе (в задумчивости). Вы понимаете, Стась, трудно что-то
объяснить. Ну, было у женщины необычное хобби - хотелось ей шить,
переделали они ремонтный кибер в шьющее устройство.
Попов (удивлённо). Ага, Но это - точно ремонтный кибер?
Вандерхузе. Несомненно.
Попов (возвращает опись Комову). Тогда здесь полный комплект.
Комов (встаёт, собирает разрозненные листки). Я вас попрошу,
Яков, приведите всё это в порядок. Мы подпишемся, и уже сегодня можно
радировать. А теперь, если ни у кого нет дополнительных соображений, я
пойду.
(Комов выходит. Вандерхузе с тяжким вздохом поднимается из-за
стола, взвешивает на ладони пачку листов заключения, обводит взглядом
Майку и Попова. Не говоря ни слова, уходит.)
Попов. Вандер явно недоволен.
Майка. Я тоже недовольна. Как-то недостойно всё это получается. Я
не умею объяснить, может быть, это наивно... Но должна же быть...
Должна же быть минута молчания какая-то... А тут раз-два, завертели,
закрутили колесо: положение трупов, останки в контейнер... Тьфу! А
Комов никому не даёт рта раскрыть! Всё ему ясно, всё ему очевидно, а
на самом деле не так всё ясно. И не верю я, что ему всё ясно!
Попов. Мне кажется, что у него что-то на уме, и Вандер это тоже
понимает, только не знает, как его зацепить.
Майка. Может быть. Но мне не нравится, как Комов ведёт себя. И
вообще он мне не нравится. (Поспешно на удивлённый жест Попова.) Он
мне нравился, да! Но тогда я с ним не работала: я же помню, помню, он
действительно был душой общества... А теперь я дни считаю, сколько мне
с ним работать осталось.
(Майка взволнованно что-то хочет ещё сказать, машет только рукой.
Уходит. Попов идёт к своему пульту, но не успевает включить его, как
раздаются голоса Майки и Вандерхузе.)
Это ещё что такое?
Вандерхузе. Я бы сказал, что это игрушка.
Майка. Я бы тоже так сказала. Но зачем?
Вандерхузе. Хобби. Ничего удивительного.
Попов (оглядываясь). О чём вы? (Видит, что в рубке, кроме него,
никого нет. Он в ужасе.)
(Раздаётся нежный женский голос, словно успокаивает ребёнка.
Котя-котинька-коток,
Котя - серенький хвосток,
Приди, котик, ночевать,
Мою детоньку качать,
Прибаюкивать...
Попов срывается с места, выбегает, закрыв руками уши. Входит
Комов. Видит, никого нет, хочет уйти. Остаётся. Заложив руки за спину,
ходит по комнате. Подходит к видеоэкрану, включает. Плывут
безжизненные унылые места планеты (соответствующее музыкальное
сопровождение). Комов, покачиваясь с носка на пятки, смотрит на экран.
Появляется Малыш. Это мальчишка лет двенадцати, костлявый, очень
нескладный, весь скособоченный. Рыжеватые волосы беспорядочными
космами спадают ему на лоб и на плечи, хохлом вздымаясь на макушке. На
неподвижном лице - огромные живые глаза, словно в прорезях маски.
Стоит в дверях, вцепившись левой рукой в косяк, подняв правую ногу, в
правой руке сжимает охапку зелёных листьев. Комов оборачивается, видит
мальчика. Оба пристально смотрят друг на друга. Лицо Малыша искажается
гримасами, снова становится неподвижным. Осторожно Малыш приближается
к экрану.)
Малыш (кивнув на экран). Это - что?
Комов. Видеофон.
Малыш. Всё движется, и ничего нет. Изображения.
(Комов выключает экран, садится в кресло перед столиком с едой,
приглашает Малыша.)
Комов. Вот еда. Хочешь поесть?
Малыш (с опаской приближается к столу). Это (оглядываясь на
экран) отдельно? (На стол.) Еда - отдельно? Ф-фрагмент! Непохоже.
Комов. Непохоже на что?
Малыш. Это - еда! Непохоже. Шарада.
Комов (придвигает к нему вазу с фруктами). Всё-таки попробуй.
(Малыш стоит неподвижно. Вдруг лицо его оживает... И вот уже его
плечи, руки, и вот уже всё его тело взрывается движениями, удивительно
ритмические, они переходят в танец, диковатый, но очень пластичный.
Листья трепещут в сжатых кулаках, скрещиваются, сплетаются с шуршанием
и стрёкотом, словно запело целое поле кузнечиков. Так приближается он
к столику, падает перед ним на колени, роняет на пол листья и, открыв
рот, тянет к еде руки. Не двигается. Теперь он мягко валится на спину,
садится и резким движением разбрасывает на полу перед собой листья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17