Ванька к Лельке клеится, а в городе покинул свою норушку и растворился в толпе, вали хоть к Лельке, хоть к Ленке. Многолюдье, шум, огней сверканье — сказка! И бегут ворочать бетон, таскать шпалы, шабашничать... Деревня — агломерация обреченная. И Никита, вероятно, понимая неизбежность разрушения сельского уклада, торопился в будущее, ему всегда хотелось, чтобы завтрашний день стал вчерашним, а коммунизм наступил в 1980 году. Вершиной его представления о коммунистическом обществе был бесплатный проезд в троллейбусе. И рушились дома, ломались судьбы, нищала и вымирала деревня. Менять уклад бытия нужно не путем разрушения, а через созидание. Но путь созидания у него был только в уме, а на практике — ломал, крушил, гнул через колено. «Клячу истории» пришпорить нельзя, как призывал Маяковский, всему свое время.Почти накануне выезда к «передовице» я получил от своего ЦК задание исследовать влияние денежной оплаты на производительность труда в колхозе. Поручать это какому-нибудь НИИ было бессмысленно. Во-первых, затянут, а во-вторых, попытаются узнать, какого результата ждет руководство, чтобы потом диссертацию сварганить. Я выехал в Гродно. После присоединения западных областей к Советской Белоруссии коллективизация тут проходила трудно. Забитый и затюканный польским владычеством крестьянин-белорус с радостью принял землю из рук советской власти, но, узнав, что его приглашают в колхоз, встал на дыбы. Кое-кто, прихватив обрез, скрылся в лесу, начали постреливать. Сначала председателей сельсоветов, потом фининспекторов, землемеров, партийный и комсомольский актив. Я и сам однажды, выбив окно в боковушке, куда уложили меня спать, уходил сугробами от заглянувших в деревню литовских «зеленых братьев». Они и их украинские «коллеги» активно лезли в наши разборки. Но, так или иначе, к пятидесятым годам колхозы создали, и многие из них быстро встали на ноги. Надо сказать, что не развращенные коллективной безответственностью здешние крестьяне работали на совесть. Да и партийные органы старались дать новым колхозам хозяйственную самостоятельность, не досаждали командами когда, где и что сеять. Весть о введении денежной оплаты тут встретили с радостью — «за польским часом» злотые редко попадали в руки крестьянину, а тут ежемесячно и приличные суммы. Ради копейки готовы были носом землю рыть. Но парадокс: достигнув определенного уровня, зарплата перестала быть мобилизующей силой. Ларчик открывался просто...На беседу к заезжему корреспонденту мужики потянулись охотно, тем более, что хозяин добыл из-под пола пару бутылок самопальной «дуроты», я вытащил из портфеля батон «городской» колбасы, и беседа, начавшаяся за столом, продолжилась на завалинке, в табачном тумане. Я не сразу задал интересующий меня вопрос, ожидая, пока развяжутся языки. Крестьянин — человек осторожный, подумает, что неспроста этот городской хлопец заводит разговор про «гроши», может, начальство пакость какую удумало... И все же они сами вывели разговор на нужную дорогу:— А сколько тых грошей трэба? Усю жизнь горбатишь до кровавых мозолей, и все мало. А теперь глянь: газовая плита у меня в хате есть, телевизор самый новейший, мотоцикл, а если б дороги добрые, то и машину могу купить, одежу правил и себе, и жонцы, и деткам, что еще надо? Я, чем живот надрывать, лучше бутылку куплю, хлопцев позову, да тензор поглядим, языки почешем.... Чем не райская жизнь?Потолок представлений крестьянина о богатой и красивой жизни был крайне низок. Наиболее дальновидные председатели колхозов заботились о воспитании потребностей. Умница и хитрован, вожак колхоза «Советская Белоруссия» Брестского района Володя Бядуля то выкопает пруд и разведет карпов, а на первую рыбалку пригласит хор имени Пятницкого, то устроит праздник урожая и прямо на поле доставит самолетом гору арбузов, то построит дворец культуры и откроет в нем музыкальную и балетную школу, и чтоб преподавали народные артисты, то группу за группой отправляет отдыхать на Черное море — пусть увидит каждый.Ученый агроном и экономист Павел Павлович Шиманский вовлек буквально каждого члена колхоза в управление жизнью колхоза, создав целую систему комиссий и групп содействия, охватывающих круг производственных и бытовых забот, проблем образования и воспитания детей, внедрения культуры в домашний обиход.Кирилл Орловский, человек-легенда. Чекист, укравший из-под носа китайской контрразведки резидента и вывезшего его в Советский Союз в тюке ваты, отважный командир в Испании, вожак специального отряда в тылу у немцев в годы Великой Отечественной, потерявший кисти обеих рук, но пренебрегший жизнью пенсионера, он решил наладить жизнь в родных Мышковичах Кировского района. Оставил семью и квартиру в Москве и, будучи почти беспомощным в быту, прикатил в разбитые Мышковичи на грузовике, который выпросил у Сталина.— Я сделаю наш колхоз самым богатым в Белоруссии. Но запомните: каждый из вас в равном со мною ответе.Бездельникам и ворам в Мышковичах делать нечего. Если кто рассчитывает на легкую жизнь, уходите сразу.Как уж он обходился в одиночку, знает только Бог, потому, что намотать портянки и натянуть сапоги для него было подвигом, но ровно в 6 утра начинал планерку, и попробуй опоздай — десятому закажешь. День на ногах. Успевал бывать везде, в каждом углу. Лодырю мог и в морду култышкой ткнуть. Успевал обсмотреть все и на станции побывать, выхватить, пока иные спали, вагон минеральных удобрений и не позднее, чем за сутки, завезти на колхозный двор и укутать, чтоб дождями не размыло. Соседи мчатся к начальству:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62