Я подумал, что в лунную ночь могу попасть из ружья с 50 метров в дикого кабана с определенного места. Так почему бы мне не попасть в англичанина? Я уже имел честь сбить ряд англичан наверху, но никогда не пробовал сделать это снизу.
Когда англичанин улетел, мы вернулись в столовую и стали обсуждать между собой, как будем принимать «гостей», если они снова нанесут нам визит ночью. В течение всего следующего дня нашим ординарцам и всем остальным пришлось потрудиться. Нужно было вбить в землю сваи, которые послужили бы основанием для пулеметов.
Мы отправились на полигон, чтобы испытать английские пулеметы, захваченные у врага, и приспособили прицел для ночной стрельбы. Было очень любопытно узнать, что же произойдет. Я не стану выдавать количество наших пулеметов. В любом случае их было достаточно для решения поставленной задачи, каждый из офицеров был вооружен.
Мы снова сидели в столовой и, конечно, обсуждали проблему ночных налетчиков. Вдруг вбежал полуодетый ординарец с криком: «Они там! Они там!» — и скрылся в ближайшем бомбоубежище. Мы все бросились к пулеметам. Некоторым служащим, известным как хорошие стрелки, тоже дали пулеметы. У остальных были карабины. Вся эскадрилья вооружилась до зубов, чтобы оказать «теплый» прием нашим «добрым гостям».
Первый англичанин появился точно так же, как и в предыдущую ночь, на очень большой высоте. Затем он снизился до 50 метров и, к нашей величайшей радости, направился к тому месту, где располагались казармы. Его осветил луч прожектора.
Когда он находился лишь в 100 метрах от нас, кто-то выстрелил первым и все остальные присоединились. Кавалерийский наскок или бросок штурмовиков нельзя было бы отразить лучше, чем была отражена атака единственного нахала, летящего на высоте 50 метров.
Он моментально был встречен огнем из множества пулеметов. Конечно, ему не было слышно пулеметной стрельбы, однако он, наверное, видел вспышки от выстрелов. Поэтому с его стороны было большой смелостью не маневрировать, а продолжать лететь вперед. Он пролетал точно над нашими головами.
В тот момент, когда он находился прямо над нами, мы быстро спрыгнули в убежища. Очень глупо летчику погибать от какой-то дрянной бомбы. Как только он стал удаляться, мы снова выбежали и начали стрелять ему вслед из своих пулеметов и ружей.
Потом Шефер конечно же утверждал, что это он попал в англичанина. Шефер — очень хороший стрелок, но в данном случае я не поверил ему. У всех нас шансы попасть в противника были не хуже.
Кое-чего мы добились своей стрельбой, потому что враг начал довольно бесцельно сбрасывать бомбы. Правда, одна из них взорвалась всего в нескольких ярдах от «petit rouge», но не причинила вреда.
В течение ночи такое веселье повторялось несколько раз. Я уже крепко спал и сквозь сон услышал противосамолетную стрельбу. Один из англичан так низко пролетел над моим жилищем, что я от страха укрылся одеялом с головой. В следующий момент раздался невероятный грохот. Оконные стекла посыпались. Повсюду шла стрельба. Я в рубашке выскочил из комнаты, чтобы выстрелить англичанину вслед. К сожалению, я проспал свой шанс.
На следующее утро мы с радостью и удивлением узнали, что сбили с земли не менее трех англичан. Они сели недалеко от нашего аэродрома и были взяты в плен.
Как правило, мы попадали в двигатели и вынуждали летчиков садиться по нашу сторону линии фронта. В конце концов Шефер, возможно, был прав в своем утверждении. Мы были довольны своим успехом, в то время как англичане уж точно не были довольны, потому что с тех пор предпочитали обходить стороной наш аэродром. Очень жаль — они могли бы снова повеселить нас. Будем надеяться, что они вернутся в следующем месяце.

Шефер садится на нейтральной полосе
20 апреля мы возвращались с охоты очень поздно и по дороге потеряли Шефера. Все надеялись, что он вернется до наступления темноты. Но было уже девять, десять часов, а Шефер все не появлялся. Ему могло не хватить топлива. Следовательно, он приземлился где-то. Никто не хотел допускать мысли о том, что его сбили, и даже не упоминал об этом, но все боялись за него.
У нас повсюду были установлены телефоны, с помощью которых можно было узнать, не сел ли где-нибудь наш летчик. Но никто не мог дать нам никакой информации. Мы чувствовали себя очень неуютно. Наконец, пошли спать. Все были по-прежнему уверены, что он появится.
В два часа ночи меня внезапно разбудили. Ординарец у телефона, сияя от радости, доложил мне: «Лейтенант Шефер находится в деревне Y и хотел бы, чтобы его забрали домой». На следующее утро, когда мы сидели за завтраком, открылась дверь, и мой дорогой пилот предстал передо мной. Одежда его была такой же грязной, как у пехотинца, который в течение двух недель не выходил из окопов. Он был встречен всеобщим «Ура!». Шефер был несказанно счастлив. После завтрака он рассказал нам следующую историю:
«Я летел вдоль линии фронта с намерением вернуться домой. Вдруг увидел под собой что-то похожее на быстро передвигающуюся пехоту. Я открыл стрельбу и уже хотел возвращаться, но англичане в окопах не захотели отпускать меня и задали мне перцу. Спасение зависело от скорости моей машины, поскольку эти негодяи, конечно, забыли, что целиться надо намного дальше впереди меня, чтобы попасть в мой самолет.
Я находился на высоте 200 метров, когда неожиданно услышал сильный удар. Мой двигатель заглох. Делать было нечего, приходилось садиться. Я спрашивал себя, удастся ли мне сделать это подальше от английских позиций. Это было сомнительно. Англичане заметили мои трудности и начали палить как сумасшедшие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35