Насколько мне известно, он везде болеет морской болезнью: в поезде, на машине, в самолете. Значит, и здесь она его не минует.
Половина подъема была уже позади, а сеть не переставала вращаться, и через ячею мы могли видеть побелевшее лицо Джима.
— Мы все с ума сошли! — донесся до нас его голос сквозь шум прибоя и адский скрежет крана. Джим кричал еще какие-то оскорбительные слова, но тут сеть исчезла за краем скалы.
Немного погодя она появилась вновь и легла на палубу; теперь в нее с видом стоика шагнул Крис. Он просунул свой нос и линзу кинокамеры в ячею и, едва сеть оторвалась от палубы, принялся снимать. Трос увлекал его выше и выше, съемка продолжалась, но вдруг, посередине между катером и краном, сеть остановилась. Мы с тревогой смотрели на нее, но прошло минут пять, а Крис висел на том же месте, описывая вместе с сетью все меньшие круги.
— Как, по-твоему, что случилось? — спросила Джеки.
— Не знаю. Может, Джим заклинил лебедку, чтобы отомстить Крису.
Не успел я договорить, как кран снова заработал, Крис возобновил свой величавый полет и скрылся наверху. Уже потом мы узнали, что Джим поставил треногу с камерой на самом ходу, где они мешали повернуть стрелу, а так как Ален Райт решил, что оператору нужна именно эта точка, он предоставил Крису болтаться в воздухе. Лишь когда Джим отошел от камеры, выбрал камень поудобнее, сел, вытащил из кармана плитку шоколада и принялся уплетать, Ален сообразил, что напрасно заставил Криса парить в воздухе, словно сказочную фею. Треногу отодви-нули, и Крис ступил на площадку, громогласно требуя объяснить, почему его так долго держали в подвешенном состоянии между небом и землей.
Сеть еще раз отправилась вниз, мы погрузили аппаратуру и неохотно заняли места.
— Вот увидишь, мне это не доставит ни малейшего удовольствия, — убежденно сказала Джеки.
— Если станет страшно, закрой глаза.
— Дело даже не в высоте, — объяснила она, глядя вверх. — Меня смущает этот трос.
—А что тут смущаться, — бодро сказал я. — Ведь он не первый год поднимает грузы.
— Это-то меня и пугает, — мрачно произнесла она.
— Ну, теперь уже поздно, — философски заключил я.
В ту же минуту послышался леденящий душу вой лебедки, и мы понесись вверх со скоростью современного лифта. Из-за широкой ячеи у нас было неприятное чувство, будто мы летим в воздухе без всякой опоры. Кружась вместе с сетью, мы видели, как внизу на острые камни обрушиваются волны. Катер был словно игрушечный, а вершина скалы казалась намного выше Эвереста. Но вот мы достигли края, стрела повернулась и бесцеремонно швырнула нас на камни.
Мы выкарабкались из сети и выгрузили аппаратуру; в это время к нам подошел оператор крана — рыжеволосый, веснушчатый, с яркими голубыми глазами.
— Ален Райт, — представился он. — Рад познакомиться.
— Были минуты, — сказал я, поглядывая на кран, — когда я сомневался, что наше знакомство состоится.
— Ну, что вы, — рассмеялся Ален, — на него вполне можно положиться. Немножко мяукает, когда его нагрузишь, а так ничего.
Заключительную часть пути до маяка наши вещи проделали на своеобразной длинной тележке, которую тянула вверх по склону лебедка с тросом. Мои товарищи пошли пешком, а мне захотелось прокатиться, и я уселся на камеры. Где-то на полпути, оглянувшись назад, я вдруг сообразил, что этот способ передвижения в общем-то так же опасен, как подъем в сети. Ведь если лопнет трос, тележка под действием груза покатится назад по рельсам и вымахнет со скалы в воздух, словно ракета. Я облегченно вздохнул, когда мой экипаж остановился возле маяка.
Как только аппаратура была благополучно сложена в деревянном домике, призванном служить нам и жильем и складом, я нетерпеливо обратился к Алену:
— Скажите, вам удалось поймать для нас туатару?
— Конечно, — небрежным тоном ответил он. — Все в порядке.
— Чудесно, — произнес я с воодушевлением. — Можно на нее посмотреть?
Ален лукаво поглядел на меня.
— Конечно. Пошли.
Он отвел Джеки, Криса и меня к маленькому сараю, который стоял неподалеку от нашего домика, отпер дверь и распахнул ее.
На мою долю выпадали всякие зоологические сюрпризы, но я сейчас не припомню случая, чтобы я был так ошеломлен, как в тот раз, когда заглянул внутрь сарайчика на Бразерс. Я приготовился увидеть одну туатару, а на самом деле весь пол был буквально вымощен рептилиями. Тут были и прадедушки на полметра, и младенцы длиной сантиметров пятнадцать. Ален посмотрел на мое лицо, на котором восторг смешался с недоверием, и подумал было, что я в ужасе.
— Надеюсь, я не перестарался, — тревожно сказал он. — Но ведь вы не сказали, какие туатары вам нужны и сколько, поэтому я решил наловить всяких.
— Дружище, — вымолвил я чуть слышно, — вы не могли доставить мне большей радости. Я говорил себе — дай Бог увидеть хотя бы одну туатару, а вы раздобыли мне целый легион. Просто невероятно. Долго вы их ловили?
— Да что вы, — ответил Ален. — Вчера вечером всех и поймал. Я откладывал до последней минуты, чтобы не держать их слишком долго в неволе. Надеюсь, вам хватит для ваших съемок?
— А сколько их тут всего? — спросил Крис.
— Да штук тридцать наберется, — сказал Ален.
— Что ж… Постараемся на худой конец обойтись тремя десятками, — милостиво заключил Крис.
Мы вернулись к маяку ликующие, а после отличного ленча вновь отправились к туатарам, чтобы отобрать будущих звезд. Удивительно интересно было сидеть в полутьме на карточках среди любопытствующих рептилий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62