Однако в его голове эта идея не укладывалась, но, даже если бы он что-нибудь и понял, от него все равно не зависело принятие такого решения. Тогда мы предложили ему отправить нас к более высокопоставленному представителю власти, монаху, официальная резиденция которого находилась в Тулинге, всего в пяти милях отсюда.
Цапаранг оказался очень любопытным местом. Из книг, прочитанных в лагере, я знал, что первая в Тибете католическая миссия была основана именно здесь в 1624 году. Португальский иезуит Анто-нио де Андраде создал тут католическую общину и, как говорили, построил церковь. Мы обследовали округу в поисках каких-либо останков этого храма, но не нашли ничего. На собственном опыте мы позже убедились, чего стоило отцу Антонио основать здесь миссию.
На следующий день мы отправились в Тулинг, чтобы изложить свое дело монаху. Там мы встретили Ауфшнайтера и Трейпеля, которые шли другой дорогой. Мы посетили настоятеля монастыря, оказавшегося именно тем представителем власти, который был нам нужен. Но он остался глух к нашим мольбам разрешить продолжить свой путь на восток. Монах согласился продать нам продукты только в обмен на обещание вернуться в Шангце, находившийся на пути в Индию. Мы вынужденно согласились, ибо у нас полностью закончились продукты.
В Тулинге находился также и мирской голова, но он оказался еще менее приветливым: сердито отверг все наши попытки поговорить с ним и даже настроил местное население против нас. В итоге нам пришлось заплатить непомерно высокую цену за прогорклое масло и червивое мясо. Несколько вязанок хвороста обошлись нам в рупию. Единственное приятное воспоминание оставил у нас расположенный в Тулинге террасовый монастырь с остроконечной золотой крышей, искрившейся на солнце и отражавшейся в водах протекавшего рядом Сатледжа. Это самый большой монастырь в Западном Тибете, однако тогда он был почти заброшен. В нем, как нам сказали, проживало только 20 из 260 монахов.
Когда наконец мы пообещали вернуться в Шан-гце, нам предоставили четырех мулов для перевозки багажа. Сперва мы удивились, что нам позволяют уйти без охраны, в сопровождении лишь погонщика мулов, но скоро убедились: в Тибете действует самый простой метод надзора — запрет на продажу продовольствия иностранцам, не имеющим пропуска.
Присутствие мулов не добавило радости нашему путешествию. Из-за их упрямства нам потребовался целый час для переправы через Сатледж. Пришлось постоянно погонять их, чтобы заночевать в следующей деревне до темноты. Село называлось Фиванг. Там проживало лишь несколько человек, но на склоне горы, как и в Цапаранге, виднелись сотни пещер.
В них мы провели ночь. Нам предстоял целый день ходьбы до Шангце. По пути туда величественные виды Гималаев в некоторой степени сгладили наше впечатление от пустынной местности, по которой мы гнали своих мулов. Мы повстречали кианга, дикого осла, обитающего в Центральной Азии и радующего путешественников грациозностью своих движений. Кианг — животное размером с мула. Оно часто проявляет любопытство и подходит поглазеть на людей, затем поворачивается и весьма элегантно трусит прочь. Кианг питается травой, и местные жители его не трогают. Единственный враг кианга — волк. С нашей первой встречи очаровательный дикий ослик стал для меня символом свободы.
Шангце оказался деревушкой с полудюжиной хижин, слепленных из исхлестанных ветром кирпичей и торфяных кубиков. Отношение к нам его жителей отличалось меньшей враждебностью, чем в других местах. Нас встретил неприветливый чиновник из Цапаранга, приехавший сюда в свою летнюю резиденцию. Он ни под каким видом не разрешил нам двигаться в глубь Тибета, однако позволил выбрать путь в Индию либо через Цапаранг, либо через перевал Шипки.
Мы выбрали путь через Шипки. Во-первых, там находилась еще незнакомая нам местность, во-вторых, мы все-таки надеялись найти какой-нибудь выход. А пока нам разрешили купить сколько необходимо масла, мяса и муки.
Нас совсем не вдохновляла возможность снова оказаться за колючей проволокой в Индии. Только Трейпель, которому Тибет совершенно не понравился, уже готов был сдаться и вернуться в лагерь. А я предпочитал любой риск перспективе вновь попасть в заключение. Ауфшнайтер придерживался такого же мнения.
Следующий день мы провели предаваясь обжорству. Я сам наелся до отвала и дал отдохнуть своим ногам, натертым до мозолей в длительных ночных переходах. На следующее утро мы узнали, каков был на самом деле характер местного правителя. Мы сварили мясо в медном котле. Ауфшнайтер, похоже, слегка отравился и чувствовал себя довольно плохо. Когда я попросил у губернатора разрешить нам немного задержаться, он категорически отказался. Я начал с ним яростно спорить, и в конце концов он согласился дать Ауфшнайтеру лошадь, а также двух яков для перевозки нашей поклажи.
Так состоялось мое первое знакомство с яком, типично тибетским животным, способным жить только на высокогорье. Этих длинношерстных быков надо долго тренировать, чтобы использовать потом в качестве рабочей силы. Самки яка значительно меньше самцов и дают прекрасное молоко.
Сопровождавший нас от Шангце солдат имел при себе письмо, разрешавшее нам свободный проход, покупку всех необходимых продуктов, а также бесплатную замену яков на каждой остановке.
Днем погода радовала нас теплом, но по ночам сильно холодало. Мы миновали несколько деревень и обитаемых пещер, однако люди, казалось, нас не замечали. Наш погонщик мулов, родом из Лхасы, оказался хорошим и приветливым парнем, которому нравилось посещать деревни и расхаживать там с важным видом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15