Мне было очень хорошо всю эту неделю, - неохотно признала Энн.
- Ага! - гаркнул Филдинг. - А теперь поговорим о сегодняшнем вечере... Может быть, вас это удивит, Кармоди, но мне отлично известно, что вас нельзя затащить в постель никаким подарком. Я помню, как вы говорили о своей матери... как вы стояли на своем... надо быть последним дураком, чтобы вообразить, что вас можно купить. Неужели вы считаете, что я совсем не разбираюсь в людях?
Филдинг умолк, ожидая еще одной уступки. Энн была в замешательстве: его глаза, когда он надевал на нее ожерелье, выражали явное желание оно было слишком очевидным, - но она не могла и отрицать логику его рассуждений.
- У вас... репутация любителя легких побед, Мэтт, - проговорила Энн. - Вы так пренебрежительно говорите о женщинах... так мало их уважаете. И я знаю, что вы подумали обо мне в Фернли, когда узнали, кто моя мать.
- У меня были основания так думать - вы сами дали их мне.
Энн кивнула головой с несчастным видом. Действительно, она наделала массу глупостей, и ей даже нечего было сказать в свое оправдание.
- На следующее утро я дал вам возможность объяснить свое поведение. И был готов выслушать вас и понять. Но вы замкнулись в себе - к вам нельзя было подступиться. И я до сих пор не понимаю, зачем вы плели мне все эти сказки.
Энн была уже не в силах притворяться.
- Потому что вы меня страшно разозлили в первый день... поставили нас в рад, как на опоз
нании в полиции... потом предупредили, чтобы я не смела в вас влюбляться. Мне просто захо
телось дать вам сдачи. Это было глупо. Но вы
меня взбесили...
- Это я могу понять, - сказал Филдинг.
А почему вы шарахаетесь от меня, как от про
каженного, каждый раз, когда я беру вас под
руку? Вы не представляете, как это бесит меня...
как мне хочется...
Он замолчал, отвернулся и стал ходить взад и вперед по комнате. Тряхнул головой, потом глубоко вздохнул. Но это, видимо, не помогло. Когда он опять повернулся к Энн, у него были гневно сдвинуты брови.
- Вы не можете отрицать, Кармоди, - сказал он прокурорским тоном и ткнул в нее пальцем, - что вы, как никто, умеете вывести человека из себя. Я преподношу вам подарок, который сам для вас выбрал, а вы... - его голос повысился на несколько децибелов, - а вы в знак благодарности несете какую-то чушь об умопомрачительном актере!
Он опустил руку с обвиняющим перстом и расправил плечи.
- Признайте, что это было не очень любезно. Ни один уважающий себя мужчина не смирится с таким обращением. Конечно, я виноват, я... зашел слишком далеко. Я... потерял контроль над собой. Но сколько можно терпеть? Вы не можете отрицать, что провоцировали меня. Тем не менее я признаю, что был не прав, и прошу меня извинить. Вы удовлетворены?
Энн не знала, что думать. Может быть, ей все это померещилось? Может быть, это просто была реакция на ее вызывающее поведение?
- Почему вы купили мне это ожерелье, Мэтт? - выпалила она. Она готова была ухватиться за любую зацепку - только бы не уходить из фирмы, - но не отдавать же ему себя на растерзание!
- Потому что мне этого хотелось! - крикнул Филдинг и воздел руки, как бы взывая к небесам. - Неужели я не имею права делать то, что мне хочется? Хорошо, это был каприз, дорогой каприз, но я могу себе позволить дорогие капризы!
Энн смотрела ему в глаза. Нет, это объяснение ее не удовлетворяет. Она ему не верит. Слишком уж громко он кричит о своих правах. Филдинг понял это и яростно сверкнул глазами.
- Вам обязательно надо заставить человека ползать на коленях, Кармоди!
- Мэтт, если вы хотите, чтобы я забыла происшедшее, то скажите мне правду, - твердо заявила Энн. Нет, тут уж она не уступит.
Может быть... может быть, она и согласится остаться у него на службе, если он и впрямь не смотрит на нее как на легкодоступный товар. Но ведь ей надо еще думать о том, чтобы не выдать своих собственных чувств.
Филдинг заговорил, выпаливая слова злыми короткими очередями:
- Черт побери, Кармоди. Я чувствовал себя виноватым перед вами за некоторые свои слова и поступки. Мне хотелось их как-то загладить. Вы говорили, что хотите быть мне полезной. Так вот, я вас очень ценю. И хотел доказать это, подарив вам вещь, которую вы сами себе никогда не купите. Ее цена для меня ничего не значит. Это был просто миротворческий жест. И если вы отказываетесь его принять... - Филдинг растерянно замолчал, увидев на глазах Энн слезы.
Она ничего не могла с собой поделать. Значит, ему не все равно! Он хотел сделать ей приятное. Слезы покатились у нее по щекам - слезы облегчения... радости... сожаления, что она так плохо о нем думала...
- Не плачьте! Пожалуйста, не плачьте, - хриплым шепотом попросил Филдинг. Он рванулся к ней, затем резко остановился и стиснул кулаки. Вид у него стал еще более растерянный. - Трогать ее не смей. Дьявол! Что же мне делать? - пробормотал он.
- Простите, - всхлипнула Энн. - Я сейчас успокоюсь.
Филдинг отвернулся, взял со столика ожерелье и стал крутить его в руках, дожидаясь, когда она возьмет себя в руки.
- Это мне надо извиняться, а не вам, - сказал он. - Мне очень жаль, что я довел вас до слез. Как бы вы меня ни подзуживали, я не имел права так на вас... наброситься. Я никогда в жизни не делал ничего подобного.
На этот раз Энн поверила ему. Все случилось нечаянно... он ничего такого не замышлял. И что правда, то правда: она сама его подзуживала. Если бы только он поцеловал ее иначе... При этой мысли слезы опять хлынули у нее из глаз.
Филдинг тяжело вздохнул и проговорил непривычным для себя просительным тоном:
- Я не хочу вас потерять, Энн. Я понимаю, что вам нелегко будет меня простить, но я обещаю, что ничего подобного никогда не повторится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43