Внешне он казался спокойным, но Дженни не верила, что внутри он так же невозмутим. Она так боялась мыслей, которые бродили в голове Эдварда Найта, что все стояла и не решалась на разговор с ним.
Одиннадцать часов. В доме все тихо. Интересно, чем сейчас заняты остальные? Неужели Роберт и Тони до сих пор сидят по своим комнатам? Ей не хотелось встречаться с ними. Решение принято. Она уезжает. Дженни невесело оглядела комнату. Вещи уложены. Кровать аккуратно заправлена. Осталось только поговорить с Эдвардом Найтом.
Собрав все свое мужество, Дженни вышла из комнаты, спустилась по лестнице и направилась в сад. Ее каблуки громко застучали по булыжной дорожке вдоль бассейна. Стояло чудесное утро; синее безоблачное небо, яркий свет, солнечные блики на воде. Радоваться бы такому утру, но тьма в душе Дженни мрачной тенью легла на эту красоту.
На девушке был брючный костюм в строгом стиле, очень удобный для дороги. Светло-салатная ткань, казалось, излучала свежесть и прохладу. Но Дженни, наоборот, было жарко. От волнения кожа стала влажной, мозг лихорадило от тщетных усилий найти подходящие слова. Она обошла метровую живую изгородь и слишком внезапно лицом к лицу столкнулась с Эдвардом Найтом.
— Я… мне нужно поговорить с вами, — заикаясь, произнесла она.
Он кивнул. С огромным облегчением Дженни отметила, что в глазах его нет того сурового осуждения, которое она увидела прошлой ночью. Она торопливо заговорила, спотыкаясь почти на каждом слове:
— Я не могу… Я хочу… успеть на ночной поезд. Вы ведь понимаете, что я не могу больше оставаться… Мне надо уезжать. Я виновата, очень виновата в том, что случилось ночью. Лучше… мне лучше уехать. Я уже уложила вещи. Осталось заказать такси. — Она сглотнула и часто заморгала, стараясь держать себя в руках и достойно попрощаться. — Спасибо вам за доброту и гостеприимство. Передайте от меня всем привет и скажите им, что мне очень жаль, очень жаль, что…
— Дженни, я не думаю, что от вашего бегства будет польза.
Глубокая печаль, звучавшая в его голосе, вызвала у Дженни целый поток слез. Они падали с ресниц, и девушка кусала губы, чтобы сдержать рыдания, комом застрявшие в горле. Говорить не было возможности. Она покачала головой и отвернулась.
— Не торопитесь, дитя мое. До поезда еще есть время. В любом случае я сам хочу проводить вас. Давайте немного поговорим. Я думаю, нам есть о чем поговорить.
Она вытерла мокрые щеки и несколько раз глубоко вздохнула. Разум приказывал ей уехать, но сердце молило об отмене приговора.
На горестно опущенные плечи девушки легла его рука и сочувственно и успокаивающе сжала их.
— Вот, возьмите, — сунул он ей в руку носовой платок. — Вы не дали мне извиниться перед вами за мои слишком поспешные выводы вчерашней ночью, поэтому для начала я прошу у вас прощения, Дженни. Пойдемте, пройдемся по саду, и может быть, мы найдем выход из положения.
Эдвард Найт неторопливо повел ее по до-рожке.
— Я очень люблю розы. Они особенно хороши в это время года. Анабелле нравятся вот эти кремовые с нежными розовыми ободками. А я остаюсь верен традиционным красным розам. Посмотрите, вот эта словно из темного бархата, красиво, правда?
Дженни кивнула, благодарная ему за то, что он дал ей время прийти в себя. Его сдержанный, неторопливый тон успокаивал ее.
— Вы знаете, Дженни, когда Тони привез вас сюда, вы напомнили мне нераспустившуюся розу! В вас чувствовалось обещание особенной красоты. Все, что вам было нужно, — это тепло любви, от которой распустятся ваши лепестки и которая сделает вашу жизнь полной. Может быть, я старею и становлюсь сентиментальным. Когда я наблюдал за тем, как вы поете песню, посвященную вашему отцу, я подумал, как было бы хорошо принять вас в свою семью как дочь.
Они остановились около изящного цветка, на котором блестели капельки росы. Эдвард Найт вздохнул. Дженни почувствовала, что теперь ее очередь что-то сказать.
— Вы очень добры, и я благодарна…
— Да нет, это не от доброты, — мягко возразил он. — Просто стариковские фантазии. Посмотрите на эту розу, Дженни. Семь лет ушло на то, чтобы придать ей такую симметричную форму. Иногда терпение вознаграждается, и человек получает то, что хочет. Терпение и упорство. Вопрос лишь в том, чего вы хотите добиться, Дженни. Вы это знаете?
Она стояла в нерешительности и боролась с желанием довериться ему, поскольку знала, что ее слова ничего не изменят.
— Мистер Найт, я тоже помню день моего приезда к вам. Тогда Роберт и Тони встретили друг друга с большой любовью. Я скорее стала шипом в вашей семье, отнюдь не розой. Мне… хочется, чтобы между ними все сделалось как прежде. Если я сейчас уеду…
Эдвард Найт покачал головой.
— Вчера они готовы были убить друг друга. Сегодня утром я пытался поговорить с обоими. Из них толком ничего не вытянешь, но в одном они единодушны: в их ссоре вашей вины нет. Значит, ваш отъезд все равно ничего не решит. Наоборот, может только обострить отношения.
Дженни посмотрела на него затравленным взглядом.
— Что же мне делать? Все так безнадежно запуталось.
— Вы так думаете? — мягко спросил он. — Дженни, вы любите кого-нибудь из них?
Вопрос был поставлен прямо и требовал такого же прямого ответа.
— Да, — выдохнула она. — Я не знала, что так может быть. Не знала, что любовь — это наваждение, которое сметает все на своем пути. Я думала, любовь — это счастье. К сожалению, я заблуждалась. Глубоко заблуждалась. Любовь — ужасное… ужасное чувство, оно мучает, терзает, калечит.
— Не всегда, Дженни. Любовь может украсить всю вашу жизнь. Увы, она иногда доставляет и огорчения, и боюсь, что в вашем случае это неизбежно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47