Кончиками пальцев, легко касаясь, он провел вниз по ее позвоночнику, нарисовал дразнящие круги на ребрах…– Я всегда любил касаться тебя, Николь, – прошептал он.Не надо говорить «любил» применительно ко мне, подумала Николь с яростью. Да, тебе нравилось возбуждать меня, но любовь – это то, о чем ты не имеешь понятия.Руки Кина добрались до пояса ее джинсов. Он расстегнул кнопки и потянул молнию вниз. Живот Николь сжался под его теплыми ладонями. А пальцы Кина были уже между ее бедер, где полыхал вызванный им пожар. Он знал, как касаться ее и там, мягко и нежно поглаживая складки ее естества, пока они не раскроются ему навстречу, а сама Николь не потеряет над собой контроль.Дыхание Николь участилось. Слабые стоны прорывались сквозь сжатые губы.– Давай снимем это, – произнес Кин хриплым голосом. Он потянул вниз ее джинсы вместе с трусиками, и они плавно соскользнули по ногам Николь.Странно, но, оказавшись совершенно обнаженной, она не почувствовала себя уязвимой. Наоборот, она почувствовала себя свободной. Свободной от всех обязательств, которые тяготили ее так долго. Сейчас она была только женщиной, в которой пробуждалась долго дремавшая чувственность.Кин тесно прижал Николь к себе, и она в полной мере ощутила степень его возбуждения, когда к ее ягодицам прижалась его восставшая плоть.Это было странно и очень… знакомо. Странно потому, что у нее не было мужчин после Кина, а знакомо – потому, что это был Кин, и ее тело узнавало каждый дюйм его тела. Николь не смогла сдержать волну неистового, первобытного ликования от этого узнавания.Это был ее мужчина…– Позволь мне показать тебе кое-что.Он выпустил ее из объятий, взял за руку и провел через гостиную в большую спальню. Первое, что увидела Николь, была прекрасная бабочка на подставке с подсветкой, от которой ее крылья меняли цвет в удивительной флюоресцирующей голубой гамме. Глава седьмая Я был уверен в этом, торжествующе подумал Кин. Бабочка – просто гениальная идея! Она помогла-таки разрушить стену отчуждения. Покорной сексуальной рабыни больше не было. Когда Николь повернулась к нему лицом, ее зеленые глаза метали молнии.– Прелестная вещица, не правда ли? – спокойно заметил Кин. – Она должна быть представлена именно таким образом. А почему ты сердишься?– Ты сделал это преднамеренно! – обвиняюще воскликнула Николь.– Да, – признал Кин. – Я хотел достичь максимального эффекта.– С каких это пор тебя заинтересовало украшение домашнего очага? – с оскорбительным презрением осведомилась она. В ответ Кин улыбнулся.– С этого вечера. Ты вдохновила меня.– Но почему?– Потому что это что-то значит для тебя.– Ничего это не значит! – горячо запротестовала Николь, стиснув руки в кулаки.– Тогда ты тем более не должна расстраиваться, Николь. Я просто хотел доставить тебе удовольствие.– Удовольствие?!Вместо ярости в глазах Николь теперь отразилось замешательство – вдруг из-за слишком резкой ее реакции он заинтересуется этим вопросом гораздо глубже, чем ей хотелось бы?– Конечно, помимо того, которое ожидает нас в постели, – сказал Кин, напоминая ей об обязательствах. Он обнял Николь и, невзирая на ее напряженное состояние, прижался к ней. – Тебе будет приятно смотреть на эту бабочку ночью. И утром, когда проснешься.Руки Николь были все еще прижаты к бокам, в глазах горел гнев. Теперь она не была холодной и безразличной! За что она может так ненавидеть его, Кин не знал, но даже ненависть лучше, чем равнодушие. Ему не хотелось укладывать в постель пассивную, покорную Николь. Он хотел, чтобы она была пылкой и страстной, такой, какой неизгладимо запечатлелась в его памяти.– Ах да, постель… – Николь вложила в это слово весь свой яд. – Что ж, пойдем в постель!Кин засмеялся.– Не так быстро, Николь. Мы еще даже не поцеловались.– Рискуешь, Кин. Я могу откусить твой язык.– Я все-таки рискну.– Шлюхи не целуют клиентов.– Ты не шлюха, Николь. Деньги вообще не имеют отношения к тому, что происходит между нами.– Это говорит твое самолюбие, Кин. Меня бы здесь не было, если бы не деньги.– Ладно. Тогда дай мне то, за что заплачены мои деньги, а свой язык примени для чего-нибудь; другого, кроме разговоров.Николь открыла было рот, чтобы заговорить снова, но Кин стремительно обрушился на него в поцелуе таком сокрушительном, что в первый момент Николь не знала даже, как отреагировать. Но затем их языки сплелись в яростном, безудержном поединке. Она обвила его шею руками, ее тонкие пальцы зарылись в густые волосы. Кин подхватил ее под мягкие, соблазнительные ягодицы и, шагнув к кровати, опустил. Ее ноги призывно раздвинулись, и он буквально рухнул на нее. Опьяняющий прилив адреналина нахлынул на Кина, когда он понял, что Николь хочет его так же неистово, как и он ее.Он уже был готов погрузиться в ее жаркие, влажные глубины, как вдруг Николь, упершись руками в его плечи, воскликнула:– Нет! Нет! Подожди!– Почему? – раздраженно спросил Кин. Каждый его нерв был напряжен до предела, плоть протестовала против любого промедления, а разум был в ярости из-за того, что Николь затеяла с ним эту дразнящую, садистскую игру.– Ты должен использовать презерватив, Кин, – решительно произнесла Николь.– У тебя инфекция? – Голос Кина звучал разочарованно. Он не мог поверить, что такая разборчивая женщина, как Николь, могла рисковать здоровьем в сексе.– Скорее это относится к тебе, – резко ответила Николь. – Ты же не станешь меня уверять, что сохранял… целомудрие прошедшие пять лет.– Нет, я не настолько глуп, Николь.– Я хочу, чтобы ты использовал презерватив, – настаивала она.– Но это же не доставит удовольствия ни тебе, ни мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31