– Да. И мне это тоже нравилось, – с некоторым вызовом ответила Джина. – Но потом, во время беременности, я стала страдать от морской болезни и уже готовила обеды дома, а Анджело забирал их на судно.
Ну и что? Очень многие занятия связаны с обслуживанием. Даже модельер зависит от капризов заказчиков. Так что ее работа заслуживает не большего пренебрежения, чем работа его невесты.
Не такие высокие доходы – и ладно. Ей нечего стыдиться.
– Значит, затем вы были просто матерью и домохозяйкой?
– Не совсем так.
Ей не хотелось вспоминать тоску, горе, тупую боль – все, что наполнило ее жизнь после гибели Анджело. Все былые мечты о большой семье рухнули в одночасье, и только Марко напоминал ей о том, чего судьба лишила ее. Она не решалась заглядывать в будущее, возможно, из страха перед искушением. И просто плыла по течению. Изабелла Кинг открыла перед ней новые возможности, а Питер Оуэн предложил конкретный путь к их осуществлению. Но все это почему-то представлялось ей сейчас совершенно незначительным. Огни рампы осветили для нее Алекса Кинга, и она уже не думает ни о ком другом, хотя и не знает, какая роль уготована ей в этой игре. А жар в крови – наверное, признак охватившего ее безумия.
Не дождавшись пояснений, Алекс задал следующий вопрос:
– То есть были и концертные заказы?
– Я еще занята неполный день в цветочном магазине. Марко мне можно приводить с собой.
– А сегодня с кем он остался?
Джина вдруг с ужасом вспомнила, что абсолютно забыла о сыне. Алекс полностью подчинил ее себе.
– С ним Розита. Экономка вашей бабушки.
Она вскочила, разозлившись на себя за то, что позволила себе настолько увлечься пустым полетом фантазии, что позабыла о реальной жизни, в которой у нее есть сын.
– Так он здесь? В доме?
Ее сердце опять забилось сильнее. Он что, не одобряет ее поведения? Она, по его мнению, недостойна считаться гостьей его бабушки?
– Миссис Кинг была столь любезна, что предложила нам переночевать здесь, чтобы Марко как следует выспался.
– Значит, вы тоже будете спать здесь.
Исходившие от него силовые потоки опутывали ее, словно сеть; она ощущала себя пленницей.
– Мне отвели комнату няни в детском крыле.
Джина тут же пожалела о сказанном. Из ее фразы получалось, что она недовольна тем, что ее с сыном расположили на ночлег не там, где поместили бы настоящих гостей. Ее гневу требовался какой-то выход, и она взорвалась:
– К чему вам все эти расспросы? Скажите лучше, что у вас на уме? – Она вытянула вперед руки в умоляющем жесте. – Это же нечестно!
– Знаю, – грубо буркнул Алекс. – Я хотел, чтобы ты помогла мне разобраться в одной дилемме, которая стоит передо мной. Но здесь никто не поможет. Я сам должен принять решение.
– Как же вам повезло, если у вас есть выбор. У меня его, кажется, нет. Но это не страшно. Я все равно могу уйти.
– Нет!
Он схватил ее за запястье и рванул к себе с такой силой, что она потеряла равновесие и, испугавшись, заколотила по его груди кулаками.
– Не смейте играть со мной! – воскликнула она.
Ее обожгло темно-синее пламя мужских глаз.
– А это разве похоже на игру? – прохрипел Алекс. – Там, в зале, была игра, по-твоему?
Внезапно сопротивление Джины ослабло. Не существует способа отгородить себя от приступа острого физического желания. Она поняла, что сейчас произойдет нечто прекрасное и одновременно ужасное.
– Прости, но я не могу сдержаться, – прошептал Алекс.
Поцелуй вышел крепким и быстрым, как взрыв страсти. Джина не сознавала, что обвила руками шею мужчины. Ее тело изгибалось, прижимаясь к нему, и изнывало от жажды полной близости. Даже когда он прервал поцелуй и потерся щекой о ее волосы, переводя дыхание, его тело как будто нашептывало ей обещание блаженства.
– Поверь мне… Джина… Это не игра, – задыхаясь, шептал он. – Но нужно прекратить сейчас… потому что ты права. Это нечестно.
Лихорадочный поток слов плыл мимо ее сознания, колотился в закоулки разума, уже переполненные более яркими и убедительными образами. Только когда Алекс отступил назад и опустил ее руки, обнимавшие его, ее разум начал усваивать смысл сказанного им.
Прекратить?
Нечестно?
Джина смотрела на Алекса, не в силах произнести ни слова. Что он видит сейчас в ее глазах: обиду отвергнутой женщины, выжженное сердце, правду, которую он отказывается принять?
Над его переносицей пролегла глубокая складка. Губы растянулись в горькой гримасе.
– Мне жаль, – проговорил он.
«Жаль…»?! Невыносимо!
Укол гордости придал Джине сил, она смогла повернуться и пойти в сторону бального зала.
В ее голове возник образ Марко. Марко – он настоящий. Малыш любит ее без всяких условий. Между любовью и похотью большая, нет, огромная разница. И ей лучше всего с Марко.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Мишель охватило ликование, когда Питер Оуэн опустил руку на плечо ее партнера по танцу.
– Мой золотой, прости, но сейчас моя очередь. Старая дружба дороже всего.
Мишель не смогла удержаться от смеха. Скорей уж не старая, а интимная дружба.
– Спасибо за танец, Крис, – обратилась она к парню, которого оставляла.
– Да о чем вы! Это я благодарен вам.
Вот такие слова Алекс, должно быть, нашептывает сейчас своей певичке, с которой только что обжимался под музыку. Ничего, милый Питер вполне заменит тебя! Питер – самый сексуальный танцор из всех, кого она знала – в постели и вне таковой.
– Жених драгоценный забросил, моя сладенькая? – пропел он.
– Ты не перестарался с дуэтом? Девица непонятно откуда! – проворчала Мишель.
– Не скажи, может получиться многообещающий проект. Но подозреваю, что тут роман возник на горизонте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32