ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Алекс нашел Джину на кухне.
– Надо надеяться, герой одолел всех своих врагов? – с шутливым беспокойством спросила она.
Он улыбнулся: чтение сказки вслух доставило ему огромное удовольствие.
– Не то слово, сокрушил. И нашел себе замечательную жену. А Марко хочет поцеловать тебя на ночь.
Джина засмеялась.
– Спасибо, Алекс. Насколько я успела услышать, ты читал просто великолепно.
А он подумал, как замечательно и сексуально выглядит она в бледно-желтой облегающей блузе, которая подчеркивает прелесть большой упругой груди. Длинная юбка не то чтобы прозрачна, но сквозь нее можно разглядеть очертания ее стройных ног.
Она указала ему на табуретку.
– Все готово. Открой вино, пока я схожу к Марко.
– Будет сделано.
Ему захотелось сразу же обнять Джину и поцеловать, но он заставил себя удовлетвориться созерцанием ее полных бедер и серебристых сандалий на открытых ступнях.
Штопор уже лежал рядом с бутылкой «каберне-совиньона», вина, которое прекрасно сочетается со многими итальянскими блюдами. Конечно, Алекс мог лишь предполагать, что Джина приготовит на ужин что-нибудь итальянское; но национальные пристрастия обычно бывают сильны, хотя и Джина, и он сам – по рождению австралийцы.
Он откупорил бутылку и отнес ее в гостиную, чтобы наполнить бокалы. Его удивило, как тщательно подготовилась Джина: красивые салфетки, сверкающие приборы, фарфор, ароматические свечи, художественно составленный букет из листьев тропических растений и орхидей, что напомнило ему о том, что она работает в цветочном магазине.
И, увы, поет.
От этой мысли Алекс сразу же попытался избавиться. Нужно быть последним негодяем, чтобы пожелать лишить ее столь божественного голоса. Но ему не нравится, что к таланту Джины присасываются такие пиявки, как Питер Оуэн. И потом… не хочется, чтобы она постоянно была занята концертами и гастролями. Это, наверное, эгоистичное желание, но себя не перебороть. Хотя, с другой стороны, такой редкостный дар должен быть востребован. Однако если она изберет своим партнером Питера Оуэна…
Джина скользнула в комнату с двумя салатницами в руках.
– Ты готов садиться за стол?
Он не мог не улыбнуться, увидев ее сияющее лицо.
Ужин обернулся целым пиром: превосходная лазанья с баклажанами и грибами, приготовленная Джиной по особому рецепту, отменные салаты, вино, а главное – общество самой Джины. Несомненно, теперь она понимает, что им движет серьезное чувство, а не простое физическое вожделение. Хотя и присутствие сексуальности в их общении невозможно отрицать.
Янтарные глаза Джины напоминали в этот вечер теплые капли жидкого золота. Рот ее приоткрылся, губы слегка подрагивали. Внезапно она судорожно вздохнула, опустила глаза и потянулась к чашке Алекса, словно ей было невмоготу сидеть неподвижно.
– Еще кофе?
– Нет!
Алекс вскочил, перехватил руку Джины и заставил поднять голову. Она вопросительно посмотрела на него, ожидая, видимо, получить те же ответы, на которые надеялся он сам. Он обнял ее и притянул к себе.
Сердце Джины, словно барабан, выбивало яростное «Да!».
При первом же поцелуе рухнули все барьеры. Бикфордов шнур страсти был подожжен.
Она с трудом оторвалась от его губ.
– Не здесь, Алекс, – выдохнула она.
– Джина… – умоляюще простонал он.
– Я чувствую то же самое… – Она прикоснулась ладонью к его щеке. – Идем со мной.
Когда они оказались в темной комнате, Джина включила ночник, разделась и, обнаженная, встала перед кроватью. В приглушенном свете ночника она казалась ему языческой богиней – гордой и завораживающе Прекрасной.
Алекс положил руки на ее талию, шагнул к ней, и ее темные соски коснулись его груди. Ближе, еще ближе, так, чтобы она почувствовала, как сильно бьется его сердце.
А в блеске ее глаз он читал, как сладостно ей отдаваться ему!
– Алекс… – Она погрузила пальцы в его волосы и слегка откинулась, чтобы плотнее прижаться к его бедрам. – Я хочу тебя… Сейчас…
А потом настали изумительные минуты, когда они стали единым целым, и он вдыхал аромат ее шелковистых волос, а ее ласковые руки и ноги обвивали его.
Чего же большего может пожелать мужчина?
Она подарила ему самое совершенное счастье, которое нельзя сравнить ни с чем.
– Алекс, ты удивительный, – прошептала она, когда они уже спокойно лежали рядом. – Спасибо… за то, что ты такой щедрый в любви.
Щедрый?
Он улыбнулся.
– Нет, это ты удивительная. Из этого следует, что мы с тобой подходим друг другу.
Ироническая улыбка тронула ее губы.
– В постели.
– Ну, я не стал бы все сводить к постели. Если эта лазанья не обманывает меня насчет твоего кулинарного искусства, я готов в любое время обедать или ужинать с тобой.
Джина благодарно улыбнулась в ответ.
– Я так рада, что тебе понравилось.
– Мне нравится все, что касается тебя.
Она слегка качнула головой, словно не вполне ему поверила.
– Я не очень умелая… в светском этикете.
Неужели она подумала о поверхностной утонченности Мишель?
– Такое умение часто переоценивают. Мне с тобой хорошо, Джина. В тебе нет фальши.
Она помрачнела, и Алекс тут же пожалел о том, что у него вырвались эти последние слова. Горькая нотка. И тут же другая мысль, от которой сразу стало кисло во рту: Питер Оуэн.
– Я надеюсь, ты понимаешь, что Питер Оуэн только использует женщин. Боюсь, как бы он не причинил тебе вреда.
Складка над переносицей Джины сделалась глубже.
– Что ты имеешь в виду?
Алекс сознавал, что в нем взыграл инстинкт ревнивого собственника.
– Я встревожился, когда в воскресенье он запросто явился к тебе.
– Алекс, поверь, я не ждала его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32