Ее желудок мучительно сжался. И тут ее душа не выдержала чрезмерного бремени, которое она несла всю жизнь, – бремени нелюбви, глубокой и постоянной несправедливости – и взорвалась.
– Нет, мама! Ты не сможешь откупиться от меня, как когда-то от моего настоящего отца. Я не исчезну, как бы вам всем этого ни хотелось.
Увидев, как с лица Алисии сошли все краски, Ли испытала чувство удовлетворения.
– Откуда ты знаешь? Что ты вообще знаешь об этом?
Ли стала вдруг очень спокойной, а заговорив, с удивлением уловила в своем голосе интонации Ричарда.
– Это останется между нами, мама. Ведь в нашей семье не выметают сор из избы, не так ли?
Алисия уже взяла себя в руки, и на ее лицо вернулась высокомерная маска.
– Ты мне угрожаешь, Ли?
– Ни в коем случае. – Голос Ли окреп и звенел от уже не скрываемого торжества. – Я приехала сегодня для того, чтобы понять, есть ли мне место рядом с тобой. И с моими сестрами. И я поняла это.
Алисия выглядела озадаченной. Ли с улыбкой поднялась, чтобы уйти.
– До свидания, мама. Я, наконец, поняла, что не хочу иметь с тобой ничего общего, как и с твоими дочерьми.
Она направилась к двери. Ее ноги дрожали, но Ли приказала себе держаться.
– Куда ты идешь, Ли? – В вопросе не было заботы, была лишь подозрительность. Видимо, Алисия не могла поверить, что так легко отделалась.
– В отель, где я остановилась, – ответила Ли, радуясь легкости, с которой прозвучал ее голос.
– И что ты намерена делать?
Ответ пришел к Ли сам по себе. Единственно правильный ответ, вырвавший ее из мрака и заставивший поверить в справедливость. Она остановилась, повернула голову и высокомерно улыбнулась матери.
– Я намерена выйти замуж за Ричарда Сеймура.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Ли и не заметила, как пролетело время между тем моментом, когда она бросила вызов своей матери, и восемью часами, когда она должна была встретиться с Ричардом. Лишь изредка слабый внутренний голос окликал ее, уговаривал, убеждал…
Ты не должна делать этого. Ты устроила свою жизнь в Бруме. Спокойную, размеренную жизнь. Ты должна уехать, оставить прошлое в прошлом и больше никогда не возвращаться.
Но ропот ее души, молящей о справедливости, заглушал доводы здравого смысла. Все эти годы она была парией, гонимой, презираемой. Почему бы хоть один раз ей не побыть победительницей? Зачем ей отказываться от подарка судьбы? Ведь она всегда мечтала, чтобы Ричард стал ее «рыцарем в сверкающих доспехах». Пусть он, наконец, встанет рядом с ней и сразится со всем миром, защитит ее от всех нападок. И не потому, что питает к ней слабость, основанную на жалости, а потому, что он ее муж.
Настало, наконец, наше время, сказал он. Да, его предложение проистекает из завещания Лоренса, но, с другой стороны, кто лучше Ричарда знает ее, понимает ее одиночество, разделяет гнетущее чувство неполноценности и надломленности?
Правда заключалась в том, что в Бруме Ли не жила, а выживала. Это не было нормальной жизнью, а лишь жалким ее подобием, самообманом. Но Ли не станет признаваться Ричарду в этом, поскольку он тут же использует ее признание в своих целях. Прирожденный охотник, он использует любую возможность, чтобы получить желаемое.
Честолюбие, амбиции всегда были для Ричарда Сеймура главными. Глупо было бы предполагать, что он действительно питает к ней какие-то чувства.
И все же он сделал предложение ей! Значит, к ней он испытывает нечто большее, чем к ее сестрам. Ли утешала себя этой мыслью, но понимала, что не должна предаваться иллюзиям.
Она должна сохранять трезвость рассудка. Соглашаясь на брак с Ричардом, Ли вовсе не собиралась преподносить ему на блюдечке свое сердце. Никто и никогда больше не сможет управлять ее жизнью, кроме нее самой. Ей не нужен еще один Лоренс Дюран. И Ричард должен будет понять это. У нее тоже есть определенные условия, и ему придется их принять.
Она должна выработать четкий план, чтобы Ричард понял, что она тоже преследует определенные цели и не собирается быть пешкой в его игре. Жена – это нечто большее, чем пешка, чем покорная исполнительница его желаний. Желание стать для Ричарда «не пешкой» придало Ли решительности.
Усилием воли она обуздала свои сумбурные мысли и сосредоточилась на условиях, которые собиралась поставить перед Ричардом. Да, у нее были свои приоритеты, но контроль над финансовой империей Дюран вовсе не входил в их число. Самое главное – она не намерена рожать ребенка за ребенком, лишь бы произвести столь желанного Лоренсом внука. А если Ричард попробует ущемить ее права как личности, она тотчас оставит его. Она не позволит ему обижать и унижать ее.
Ли казалась сама себе такой убедительной, но только до того мгновения, когда в восемь часов Ричард постучал в дверь ее номера. Теперь ее охватила настоящая паника, и потребовалась вся ее сила воли, чтобы взять себя в руки и открыть дверь.
Ричард был одет неофициально, но его вид позволял появиться в любом месте: облегающий свитер из темно-синей шерсти, серые слаксы и серый кожаный пиджак. Более свободный стиль одежды, по сути, ничего не изменил в его облике – он по-прежнему излучал некую харизматическую силу, не оставляя сомнений в том, что этот человек любой ценой всегда добивается поставленной цели. Ли почувствовала, как под оценивающим взглядом его синих глаз начинает пылать ее лицо.
Она не была одета для ужина. Ли не собиралась никуда идти с ним прежде, чем они установят правила игры.
Она стояла в дверях номера с влажными после душа волосами, небрежно сколотыми на макушке, и в халатике устричного цвета, накинутого на такого же цвета ночную рубашку. Было очевидно, что она собирается лечь в постель, а не идти на ужин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44