— Он же еще десять дней должен на Ямайке загорать! — едва не закричал Тарасов, разом забыв о своей крутости и респектабельности.— Как видно, заскучал… — скривился Авила.— А он просечь насчет фээсбешника не мог? — спросил Алексей встревоженно.— От кого? — пожал плечами бандит.— Меня этот хренов исполнитель беспокоит, Колян.— Пусть он тебя уже не беспокоит, — Авила поморщился. — Коляна уже нет — утоп, несчастный. Сейчас, может, к Коломне подплывает…— Сурово ты с ним… — Алексей даже поежился.— Деваться было некуда. — Бандит опять пожал плечами. — А на тебе — Костя Кузьмин. Смотри, чтобы он не прокололся.— За него я спокоен. Но следить буду. — Тарасов встал. — Разбежались, Авила.—Никольского принимал бывший сослуживец, а ныне директор охранного агентства «Меркурий» Иван Баранец. Принимал он Сергея в кабинете, обшитом драгоценным светлым деревом, сидя за обширным сверкающим столом, под портретом, изображавшим его самого в форме милицейского подполковника. А Никольский полулежал в удобнейшем финском кожаном кресле.— Ну, допустим, дам я тебе это все, — рассуждал директор агентства. — А ты знаешь, сколько стоит прокат аппаратуры?— Не знаю и знать не хочу, — беспечно отозвался Никольский.— Это как же? — удивился Баранец.— А вот так, — Никольский развел руками. — Денег у нас нет и в обозримом будущем не предвидится.— У кого, у вас? В ментуре или у тебя лично? — уточнил Иван.— В ментуре и у меня лично! — отчеканил Сергей.— Ментуре ничем помочь не могу, — отрезал Баранец. — А ты, Сережа, по жизни можешь красиво подняться.— Куда и на сколько? — осведомился Никольский.— Тонны на три баксов. Иди ко мне начальником оперативного отдела, — предложил Иван.— А что же не в замы? — улыбнулся Сергей.— Должность зама уже сговорена… — Иван напустил на себя некоторую таинственность.— С нашим Беляковым, что ли? — рассмеялся Никольский.— Просек фишку! — восхитился Баранец. — Поэтому я тебя и зову.Теперь пришло время Сергею возмутиться:— Да каких ты еще бабок от нас хочешь?! Мы для тебя такой кадр вырастили! Мы тебе — зама, а ты нам аппаратуру. По рукам?— Знал бы, что ты меня так опустишь, в бега бы рванул! — не без восхищения воскликнул Иван.— Ванечка, я тебя уговорил? — ласково поинтересовался Никольский.Баранец слегка развернулся на вертящемся кресле, посмотрел на свое изображение в милицейской форме и сказал грустно:— По капле выдавливаю из себя мента, но никак не выдавлю. Пейте мою кровь, рвите мое нежное тело!Никольский быстренько поднялся.— Так я аппаратуру забираю?— Только с техником! Вам, косоруким, ноу-хау доверить не могу! — окончательно сдался Баранец.— Ох, какой ты молодец, Ваня! — восхитился Никольский уже с порога. — И правильно, что вместо Дзержинского свой портрет повесил. Куда ему до тебя!
В своем кабинете Никольский проводил внеочередной начальственный разгон. Отдел в полном составе виновато слушал:— И что же у вас в сейфах? Кастеты, выкидухи, газовые пистолеты! Вы что, пацаны? Вместе с делами вперемешку всякие «плейбои» валяются. А на стенах что? Голые бабы, Шварценеггеры, Ван Даммы. Беляков подал рапорт об уходе. Значит, жди проверки. Хорошо, если из округа, а то и из главка…Открылась дверь, в кабинет вошел Котов и перебил Никольского.— Здорово, сыщики! — затем обернулся к Сергею. — Не помешал?— Помешал, — ответил тот. — Но я уже заканчиваю. Все ясно? Тогда действуйте. Через полчаса проверю. Все свободны.Сыщики удалились. Котов устроился напротив Никольского и спросил:— Знаешь, зачем я к тебе пришел?— Конечно, знаю. Выпить! — немедленно отреагировал Сергей.— Угадал. А по какому поводу? — прищурился Котов.— Сейчас выясним. — Никольский прошел к двери, закрыл ее на ключ и направился к холодильнику.Вскоре на письменном столе уже стояли бутылка «Смирновской», тарелка с салом, тарелка с нарезанной черняшкой, стаканы. Никольский разлил. Выпили. Помолчали.— Я из МУРа ухожу, Сережа, — сказал Котов.— Уходишь или уходят? — насторожился Никольский.— Ухожу… — вздохнул Котов. — Плачу, но ухожу. Квартиру мне обещали. Мы ведь до сих пор втроем в однокомнатной маемся.— Где же теперь квартиры дают? — поинтересовался Сергей.— У вас, — не очень внятно пояснил Слава.«У нас? — подумал Никольский. — Где это у нас? Неужели?..»— Не понял я тебя что-то, Слав. Растолкуй убогому, — попросил Сергей.Котов помялся немного, а затем рубанул с милицейской прямотой:— Я вместо Белякова, Сережа!«Значит, все я правильно понял, — мысленно похвалил себя Никольский. — Ну что ж… Это лучше, чем если бы прислали какого-нибудь „варяга“. Котов, по крайней мере, опер грамотный». А вслух сказал:— Не знаю, Слава, радоваться за тебя или сочувствовать.— Да я и сам не знаю, — махнул рукой Котов. — Наливай!Они чокнулись.
…Никольский совершал обещанный обход. Ребята сориентировались быстро. В комнате Шевелева и Лепилова на стене вместо голой бабы была пришпилена кнопками репродукция серовского портрета артистки императорских театров Марии Ермоловой. Во второй вместо Ван Дамма — перовское «Чаепитие в Мытищах», в третьей — васнецовская «Аленушка».Здесь уж Никольский сдержаться не мог, попытался догадаться:— Вешняков, а у Климова что? «Три богатыря», наверное?— Так точно! — радостно ответил Вешняков.— Раритетную подшивку «Огонька» раскурочили, варвары!
Лебеди торжественно плавали по Патриаршим, Анюта откровенно любовалась ими, а Сергей исподтишка любовался самой девушкой. Хороша была зеленоглазка, чего уж там…— Аркашка очень орал? — для порядка поинтересовался Никольский.— Адам Андреевич не орет, он темпераментно огорчается, — поправила Анюта, но, подумав, сама себя опровергла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98