Он ненавидел любое из них, но меньше
всего ему хотелось сдохнуть вот так - среди чужих мертвецов, сидя взаперти
в каменном мешке вместе с любимой женщиной и даже не имея возможности
действовать.
Он ощутил неприятную леденящую пустоту в груди над желудком -
предвестницу будущего ужаса, раскаяний и абсолютного бессилия. Внезапно
одна неизбежная мысль пришла ему в голову. Люгер взял в руки свечу и
поднес ее к лицу Сегейлы. Потом он вздохнул с облегчением, потому что на
этом лице было написано все, что угодно, кроме злобы. Слот не был наивным
и чересчур чувствительным, но именно поэтому доверял тому, что видел. Его
сердца коснулась внезапная боль, может быть, оттого, что в прозрачных
глазах Сегейлы было столько муки.

Люгер обошел усыпальницу по периметру, держа в руке свечу и подолгу
осматривая реликвии рода Гадамесов. Впрочем, здесь были не только реликвии
и семейные портреты. Большую часть ниш занимали изображения людей,
малознакомых или вообще незнакомых Слоту, а также небольшие скульптуры,
бюсты, пряди волос, полуистлевшие пергаменты, страницы древних книг и даже
восковые фигурки размером с человеческую кисть, выполненные с редким
мастерством и изяществом. Все они находились в более чем странных
сочетаниях друг с другом и с предметами темного варварского культа, о
котором Люгер знал только понаслышке. Они внушали ему необъяснимый трепет.
Он с отвращением разглядывал их, чувствуя, что прикоснулся к вещам, среди
которых уже бессилен его разум, а в игру вступают суеверия и магия самого
черного свойства.
Он видел внутренности каких-то животных и, может быть, не только
животных, засушенные птичьи лапки, пятипалые кисти рук, рыбьи кости,
зеркала, неуловимо искажавшие отражения, мертвых змей, плававших в
маслянистой жидкости, эфемерные изображения из черной смолы и волос,
магические фигуры, выложенные из человеческих зубов и ногтей... Он взял в
руки одну из восковых фигурок, в глаза которой были воткнуты две острые
рыбьи кости, и принялся внимательно рассматривать ее со всех сторон. На
спине фигурки имелся какой-то оттиск, сделанный, может быть, нагретой
печаткой. Приглядевшись, Люгер узнал миниатюрное изображение волчьей
головы.
Догадка вспыхнула в его мозгу, как молния, но после наступил еще
больший мрак. Без сомнения, его окружали предметы земмурского культа
Гангары, но это было настолько невероятно и чудовищно, что он поначалу
счел увиденное всего лишь гигантской мистификацией. Магическая лаборатория
оборотней в самом центре валидийского кладбища, - это разрушало все его
представления о дозволенном и возможном... Люгер ошеломленно бродил от
ниши к нише, пока, наконец, не убедился в том, что ему придется свыкнуться
с изменившейся реальностью.
Теперь ему казалось самым важным найти здесь свое собственное
изображение и он вскоре наткнулся на него в одной из дальних ниш. Это был
небольшой портрет, написанный маслом на холсте. Люгер узнал себя в
отрочестве; на нем был боевой костюм традиционных цветов его рода, но Слот
не мог припомнить случая, чтобы он когда-либо позировал для этого
портрета. Тем не менее, он взирал на портрет с большим облегчением, потому
что восковые фигурки внушали ему леденящий ужас.
Перед портретом лежала таинственным образом мумифицированная
человеческая кисть, темная и ссохшаяся до детских размеров. Впрочем, это
были только его догадки. Преодолевая отвращение, он осторожно взял кисть в
свою руку, опасаясь, что она рассыплется в пыль при его прикосновении.
Однако, дьявольский предмет оказался прочным и даже упругим, словно живая
плоть. Люгер перевернул кисть ладонью вверх и от неожиданности чуть не
выронил ее из рук. Рисунок немногочисленных линий на темно-коричневой
ладони в точности повторял рисунок линий на его собственной правой руке,
но, самое главное, - на ней тоже был зловещий знак, предвещавший Люгеру
насильственную смерть в возрасте тридцати пяти лет...
Стервятник стоял, пытаясь справиться с тошнотворной волной страха,
накатившей на него, и некоторое время колебался. Затем он положил кисть на
место и срезал холст с подрамника. При ближайшем рассмотрении оказалось,
что портрет покрыт тонкой вязью линий из смолы и пепельно-серых волос,
наложенных на изображение. Несомненно, это были его собственные волосы...
или волосы его отца. Мысль об отце пришла ему в голову не случайно, но
пока что-то мешало Слоту связать воедино предметы в усыпальнице Гадамеса,
Сегейлу, оборотней из Серой Стаи, таинственную смерть старшего Люгера и
исчезновение его тела, ночного сторожа и неведомых служителей культа
Гангары, распространивших свое кошмарное влияние на многих жителей
королевства.
С помощью стилета Люгер счистил с портрета волосы и смолу, свернул
холст в трубку и спрятал его в кармане рубашки, надетой поверх защитного
жилета.
Вопрос о том, зачем Шаркаду понадобилось заманивать Стервятника в
усыпальницу, был праздным и Слот отложил его решение до лучших времен,
хотя сильно сомневался в том, что они наступят. Теперь у него было много
времени - до тех пор, пока его не убьют жажда, голод... или хозяева
склепа. С этими невеселыми мыслями он продолжал бродить по гробнице,
изредка прислушиваясь к завываниям Газеуса, доносившимся снаружи...
Сегейла, бегло осмотрев усыпальницу, бессильно опустилась на пол
возле одного из саркофагов и апатично наблюдала за Люгером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137