..
Тайви изрядно застоялся в стойле, хотя и выглядел вполне
благополучно. Он приветствовал хозяина тихим ржанием и дрожью, пробегавшей
по мощному телу в предвкушении скачки. Люгер не стал его разочаровывать.
Оседлав Тайви и рассчитавшись с хозяином постоялого двора, он
отправился прямиком в свое поместье. Выехав из города, Стервятник направил
коня в лес и тот понес его к дому кратчайшей, хотя и трудной дорогой.

Радости Газеуса, пребывавшего в унынии последние девятнадцать дней,
не было предела. А Слот много отдал бы за то, чтобы узнать, как пес
невредимым вернулся с городского кладбища. Старая кормилица при появлении
хозяина не выразила ни малейшего удивления - привыкшая еще к
сумасбродствам Люгера-отца, она давно привыкла и к длительным отлучкам
сына. Добродушно ворча что-то себе под нос, она отправилась в погреб за
окороком и вином.
Молодая служанка была не столь опытна. Стервятник давно внушал ей
что-то вроде суеверного страха и сейчас она смотрела на него, как на
покойника, вернувшегося с того света, на спутанные волосы Люгера,
принявшего ванну, и убедилась в том, что перед нею действительно хозяин из
плоти и крови.
А вот тот обнаружил, что не может расслабиться даже в стенах своего
родового поместья. Лицо магистра Глана преследовало его, как неотступный
кошмар, и тяжким грузом лежало на сердце воспоминание о Сегейле и
ласкавших ее темных руках оборотней.
Отобедав, он уединился в библиотеке, но недолго оставался в
одиночестве. Газеус, единственный, кому было дозволено нарушать покой
хозяина в любое время дня и ночи, вошел в библиотеку, толкнув головой
дверь. Теперь пес выглядел настороженно. Он тщательно обнюхал Люгера,
глухо ворча, и лег в углу, а не у ног человека, как это было всегда. Его
поведение удивило Слота. Пес несомненно учуял какой-то новый запах и этот
запах испугал его. Он ощутил присутствие чего-то чужеродного и
враждебного, вторгшегося в дом Стервятника, а может быть, и в его тело.
Поведение Газеуса было первым свидетельством того, что Люгер
действительно отмечен каким-то знаком, заключавшим в себе его изменившуюся
судьбу... Люгер долго сидел, глядя на ровное пламя свечей, и понял, что
отныне верной спутницей его ночей стала бессонница.

Он не заметил, как стемнело за высокими узкими окнами и провел в
библиотеке большую часть ночи. Он отыскал на полках свитки старых
географических карт, составленных еще до эпохи войн с северными варварами,
и развернул их на столе.
Земмур оказался неопределенным пятном на далеком востоке, севернее
Океана Забвения, а на некоторых картах вообще не был обозначен. Его
западная граница даже не была нанесена на карты. Фруат-Гойм присутствовал
только на одном, самом ветхом пергаменте, но зато сразу в нескольких
местах, разбросанных вдоль океанского берега. Может быть, составитель
карты был не слишком добросовестным географом или пользовался
противоречивыми сведениями, во всяком случае, он унес тайну расположения
Фруат-Гойма с собой в могилу.
Затем Люгер обратил свой взгляд к западу. Между Адолой и Валидией
лежало герцогство Ульфинское, которое потеряло изрядную часть своей
территории и утратило сколько-нибудь заметное влияние с тех пор, как было
нанесено на карты. Тем не менее, оно все еще оставалось самостоятельным
государством, главным образом потому, что это было выгодно двум ее более
могущественным соседям.
Граница между Валидией и герцогством Ульфинским проходила по
пользующемуся дурной славой Лесу Ведьм и все более или менее удобные
дороги огибали Лес с юга, проходя по территории Эворы, небольшого
западного королевства, граничившего как с Адолой, так и с Валидией.
Торговцы и наемники всех трех королевств предпочитали этот более длинный
путь темным и небезопасным тропам, проложенным через владения ведьм.
Лесной народ, обитавший здесь, оставался в почти полной изоляции от
окружающего мира и представлял собой несколько враждующих кланов,
обладавших неизвестной людям магией и превративших Лес в довольно мрачное
место. В него было легко войти, но очень непросто выйти.
Ведьмы не нарушили своих обычаев даже во времена нашествия варваров и
обошлись без помощи армий Земмура. Во всяком случае, ни один из северных
дикарей не вернулся из Леса живым. Считалось, что здесь отбывают срок
валидийские каторжники, но ни для кого не было секретом, что работы
ведутся на самом краю Леса, и, несмотря на это, заключенные и тюремщики
порой исчезают бесследно...
Правителям Валидии и Адолы пришлось примириться с фактом
существования лесного народа, а потом у них появились более насущные
заботы.
Взгляд Люгера скользнул ниже, туда, где на карту были нанесены южные
соседи Валидии - Алькоба, Гарбия, Белфур. Внутреннее море Уртаб отделяло
Гарбию от страны Круах-Ан-Сиур с полулегендарным городом Вормарг, лежавшим
в самом ее сердце.
Еще южнее и западнее находилась Мормора, земля людей с кремовой
кожей, может быть, родина Сегейлы, столица которой, Скел-Моргос, темным
пятном лежала на берегу гигантского озера Гайр.
Стервятник увидел все, что хотел, и понял, что даже самые новые и
подробные карты известной части мира вряд ли сумеют лучше удовлетворить
его любопытство. О Земмуре, Морморе и Круах-Ан-Сиур сейчас было известно
не больше, чем во времена прадеда Слота, двести лет назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137