- Болезни такого рода часто кончаются смертью, - лениво объяснил
настоятель без тени огорчения. Теперь Слот хорошо понимал причину его
"равнодушия": Кравиус, который мог бы быть единоличным хозяином аббатства
и духовным управителем провинции, по причине присутствия высших сановников
привилегированного братства находился на вторых ролях и оставался фигурой
малозаметной.
- Но тебе повезло, - продолжал Кравиус. - Я готов принять на себя
часть груза, который слишком тяжел даже для здорового человека. Все мы -
смиренные слуги святой церкви и равны перед Господом... Поведай мне о
своих заботах и я сделаю так, что ты останешься весьма доволен.
- Мои заботы не имеют отношения к святым делам, - быстро и дерзко
отвечал Люгер. Его не покидало ощущение, что он вовлечен в бессмысленный
фарс. Кравиус не скрывал от него своего презрения, игра аббата была
слишком уж прозрачной, а фразы даже не казались лицемерными. Слабая
попытка купить Люгера, видимо, была предпринята на всякий случай, просто
по привычке. Во власти настоятеля было помешать гостю встретиться с
Алфиосом, но, совершенно неожиданно для Слота, Кравиус поступил совсем
иначе. Стервятник почуял запах неясной угрозы.
- Что ж, многогрешный сын мой, тогда ступай. О тебе доложат генералу.
Похоже, посетители вроде тебя действительно предназначены именно ему.
В последних словах аббата присутствовал некий неприятный смысл,
недоступный пока пониманию Люгера. Кравиус смежил свои жуткие веки, как
будто посторонний в библиотеке совершенно перестал интересовать его.
Стервятник медленно вышел из дома настоятеля. Только что закончившийся
разговор не выходил у него из головы. Он оказался слишком коротким и
неправдоподобно легким для столь незначительного гостя. Люгеру все сошло с
рук - неуместная таинственность, наглость, явная приверженность к
враждебному лагерю. Объяснение этому было одно: аббат Кравиус собирался
достичь своей неведомой цели другим путем.
Тощий монах, костлявый, как сама Смерть, ожидал Люгера во дворе. С
ним был человек в черной сутане - судя по всему, один из офицеров ордена.
Аудиенция у генерала была назначена на девятый час следующего дня.
С большой неохотой Стервятник вновь вернулся в свою мрачную келью.
Той ночью ему снились мертвые зрачки аббата Кравиуса, нарисованные на
черном полотнище пустоты.

19. ЧЕРНЫЙ КОРАБЛЬ
Апартаменты генерала ордена находились в северной, наименее доступной
и самой величественной из башен, нависавшей над головокружительным
обрывом, под которым ревели океанские волны. Монастырские стены врезались
в ее грани, но сама башня была намного выше их и безраздельно
господствовала над остальными постройками.
Сюда уже не было доступа случайным посетителям из числа монахов;
почти незаметные, но вездесущие слуги ордена охраняли входы и внутренние
помещения резиденции от непрошенных гостей. Наверняка здесь было немало
разнообразных ловушек, не считая возможного влияния Белых Магов, на
которое намекал магистр Серой Ложи. Люгеру стало ясно, что он
действительно попал в главное и хорошо защищенное логово сильной
организации.
Его сопровождал монах в черной сутане, которого слуга при входе в
башню почтительно назвал лейтенантом. Этого человека Слот уже видел возле
дома аббата, но сейчас, при свете дня, впервые рассмотрел его лицо. Оно
было отмечено печатью властности, однако фанатический блеск в глазах
выдавал некоторую ограниченность безусловно преданного ордену офицера.
Этот человек почти наверняка был беспощаден и опасен, как вообще бывают
опасны люди, руководствующиеся не логикой жизни, а своими окостеневшими
убеждениями. Во всяком случае, орден должен был бы высоко ценить таких
слуг...
На нижнем этаже башни Люгер и лейтенант стали участниками странного
ритуала, который протекал в присутствии еще двух офицеров и
старца-альбиноса с волосами до пояса, в которые были вплетены белые ленты.
Смысл ритуала в общем был недоступен непосвященному, но наверняка это
действо имело целью нечто вроде очищения и выявления скрытой скверны.
Стервятник и лейтенант ордена сняли свои одежды, а также кольца и
перстни, и остались нагими. Затем комнату заполнил багровый туман, в
котором фигуры людей превратились в лиловые тени. В этом тумане к Люгеру
подкрался альбинос и нарисовал острием серебряного жезла какие-то знаки на
его теле. Слот ощутил судороги и слабые удары, словно комок ледяного
студня болтался где-то внутри. Затем он с нарастающим ужасом увидел, что
на его груди вздувается пузырь, наливающийся густо-малиновым цветом.
Стервятник поднял руку, но пальцы беспрепятственно прошли сквозь пузырь и
коснулись невидимого участка кожи. Это несколько успокоило Люгера, а потом
пузырь лопнул и крылатая черная тень вырвалась из его развороченной груди,
заметалась под огненным взглядом белого старца и исчезла в багровом
тумане.
Тень была неразличима и стремительно передвигалась; Слоту даже
показалось, что он услышал очень слабый, но страшный крик какого-то
существа, может быть, птицы. В то же мгновение, впервые за много дней, он
ощутил нечеловеческую легкость, словно избавился от тяжких земных забот.
Все зло мира показалось ему не более, чем выдумкой слепцов, а гнетущее
наследие Фруат-Гойма - действительно кошмарным сном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137