Возможно, третий барон Галвик имел шансы быть прощенным за давностью лет и
вновь приблизиться к венценосной особе, но взамен того выбрал
относительную независимость и уединенное существование, почти свободное от
всепроникающей и утомительной скверны интриг.
Барон получил неплохое образование и был, судя по всему, настоящим
эстетом. Для этого имелись все необходимые предпосылки: жизнь, не
отягощенная службой и физическим трудом, изысканная и тщательно
продуманная обстановка замка, прекрасные и суровые окрестные пейзажи,
богатые коллекции книг, скульптуры, картин и оружия, собранные
многочисленными предками, и, конечно же, сама баронесса Далия -
представительница семейства столь же благородного, сколь и прославившегося
красотой своих женщин. Люгер мог подтвердить, что в каждой черте ее лица,
каждой линии тела и каждом движении была видна порода без малейшего
изъяна, но, к сожалению, хрупкая чувствительность была хороша только для
спокойных времен...
Слабостью барона были морские путешествия, для чего у него имелось
даже собственное парусное судно с командой, набиравшейся из
немногочисленных друзей, местных рыбаков и слуг. Иногда он выходил в океан
даже на утлых рыбацких суденышках, не брезгуя обществом простолюдинов,
чтобы встретить в безбрежном просторе восход или проводить угасающее
светило. Может быть, именно в этих, сравнительно нечастых морских
авантюрах находили себе выход подавленные страсти наследника
воинственного, но утратившего былую славу рода. В остальном барон был
безупречен - изредка появлявшиеся в замке дамы явно проигрывали в
сравнении с его женой, к игре и иным порокам он был равнодушен, имея перед
собой примеры жалких и растраченных впустую жизней на фоне ужасающей
вечности мира.
Только одна необъяснимая, но вполне простительная привязанность
Галвика омрачала безоблачное существование баронессы, наполненное ароматом
спокойной и уверенной в себе любви, нежностью и красотой. Эта
привязанность и привела его к гибели в полном соответствии с
представлениями Люгера о фатальной роли знамений. Из рассказа Меска
следовало, что однажды парусник барона исчез вместе с хозяином и всей
командой. Причиной тому, скорее всего, послужил внезапно разыгравшийся
шторм, после которого в близлежащих деревнях появилось и несколько
рыбацких вдов.
Потом Стервятник ознакомился с расположением помещений в замке,
убедился в том, что другие слуги также имеют приказ считать его хозяином и
безропотно следуют этому приказу, и, вернувшись в комнату с витражами
(любимую комнату Галвика), получил от Меска некоторые сведения о том, как
сам оказался здесь.
В окрестностях замка находилось две деревни - Крелруг и Крелмаг, в
которых жили преимущественно семьи рыбаков, и именно обитатели Крелмага
нашли минувшим утром на океанском берегу обнаженного и почти замерзшего
человека с длинными пепельно-серыми волосами до лопаток, каких никогда не
носили в Тегине. Рыбаки принесли его в замок в расчете на то, что здесь
чужеземцу будет оказана помощь. По словам Меска, Люгера приняли за моряка
из южных королевств или с островов Шенда, лежащих в западном океане, -
единственного, уцелевшего после кораблекрушения, случившегося той бурной
ночью недалеко от берега. Никто не задумался над тем, почему на спасенном
человеке отсутствует одежда. Но на Далию его появление произвело
неожиданное для всех впечатление. Смертельно побледнев, она велела отнести
его в покои барона и после лично ухаживала за ним, отослав всех слуг.
Все это заставило Люгера надолго задуматься. К середине рассказа,
которым угостил его Меск, Слот проникся невольной симпатией к Галвику и
даже ощутил сожаление по поводу его безвременной гибели. Он не стал
интересоваться тем, прибегал ли барон к таинству превращений и что стало с
двумя другими его телами. Проскользнувшая легкой тенью мысль об этом так и
осталась невысказанной, хотя и заронила в его душу зерно некоего
неприятного подозрения.
- Что ж, ступай, - сказал он наконец, отсылая старого слугу. - И вот
еще что: сейчас я никого не хочу видеть. Позаботься об этом...
- Ужин в семь, господин барон, - учтиво напомнил Меск, удаляясь.
После этого Люгер надолго остался в уединении, в результате чего
прекрасный меч с узким лезвием морморанской работы и пара белфурских
кинжалов были готовы к употреблению, а в голове Стервятника созрел
блестящий план ночного побега, в котором всему было найдено должное место:
и странному безумию баронессы, и слепой преданности Меска, и даже черному
лебедю, прилетавшему в угловую башню...
Однако этому плану не суждено было осуществиться.

21. СТЕРВЯТНИК И РАЛК
Ужин был прерван появлением королевских солдат.
До этого момента Люгер отдавал должное прекрасно сервированному
столу, тонко приготовленной пище (которую он поглощал с особым аппетитом
еще и потому, что не знал, когда придется поесть в следующий раз), терпким
винам и атмосфере хрупкого изящества, создаваемой присутствием баронессы.
Внешне госпожа Далия разительно изменилась за прошедшие несколько
часов, чем приятно удивила Слота. Может быть, определенную роль тут
сыграло вечернее освещение (ужинали, разумеется, при свечах) или то, что
безумной вдове действительно казалось, будто она снова обрела мужа, во
всяком случае, женщина заметно преобразилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137