Ястребы ни разу в тот день не появились на палубе. Им были неведомы
любопытство и скука. Люгер велел отнести им еду в каюту. Хотел бы он
знать, чем заняты Сиулл и Сидвалл на протяжении всего томительного дня.
Скорее всего, просто сидят, уставившись в пустоту, словно две машины,
ожидающие момента, когда нужно будет действовать...

А потом наступило время первого знамения.
День клонился к вечеру. Солнце - мутное пятно за облаками - низко
висело над горизонтом. Стало холодно и Люгер, поднявшись на палубу, надел
теплый плащ. Кравиус сидел в кресле, закутавшись в плед, и играл в кости
со своим помощником. Против ожидания, оба не произносили ни звука.
Вдруг кто-то из матросов заметил серую пелену, застелившую небо на
юге. Это было похоже на приближающийся шквал и человечек в неизменном
длинном плаще велел убирать паруса. "Ангел" лег в дрейф. Но не было того
особенного затишья, которое предшествует буре. Однородная пелена
затягивала небо и волны; вскоре они были неразличимы.
Некоторое время корабль висел, словно в густом тумане, а потом
появился летящий пепел.
Люгер не знал, сколько леса или городов должно было сгореть дотла и
откуда взялся пепел посреди океана, но снегопад и долгая метель обрушились
на "Ангела" и каждая снежинка была на самом деле частицей пепла. Стало
трудно дышать и приходилось закрывать нос руками. Спустя несколько минут
вся палуба корабля, его реи, ограждения и надстройки были покрыты толстым
слоем ломкого серого вещества. Пепел летел над волнами, налипал на
ресницы, запутывался в волосах и вскоре не осталось ничего в целом мире,
кроме завораживающего безмолвия и мертвой зыби волн...
Ощущение чудовищной изоляции пронзило Люгера. Откуда-то к нему вдруг
пришла абсолютная уверенность в том, что они остались одни на всей
планете, оказавшись за гранью гибельного будущего. Ни одной живой твари,
кроме плывших на "Ангеле", ни одного жилища и ни одного уцелевшего
древесного ствола не было в этом умершем, сожженном мире. Только ледяной
океан, каменные пустыни земли и тяжелый гнетущий саван небес, скрывший
солнце и звезды на сто тысяч лет, что было равнозначно вечности...
Это было невыразимо прекрасное и ужасное зрелище - пепел, летевший
над погибшей планетой, обезлюдевшими континентами и опустевшими морями.
Люгер видел, что ошеломлен не только он один, - такой же неожиданностью
снег из пепла явился для всей команды, Кравиуса и даже маленького человека
в длинном плаще. Люди тупо стояли в серой мгле, превратившись в бесплотные
тени прошлого. Жизни не было места, пока вокруг мягко и неслышно падал
пепел - спутник и наследник всеобщей смерти...

Все кончилось в один миг.
Серая пелена рассеялась, как дым; пепельный снег прекратился. Сквозь
невидимую стену оцепенения, окружавшую корабль, проникли усиливающиеся
звуки. Снова заунывно свистел ветер, монотонно шумели волны, тоскливо
скрипело дерево и в небе двигались переменчивые клочья облаков...
Первым пришел в себя ассистент аббата. Хриплой командой он погнал
матросов на реи ставить паруса. Люгер смотрел на Кравиуса и лишний раз
убедился в том, что пепел и тотальная смерть привиделись не одному ему.
До самого вечера люди были подавлены. Матросы сметали пепел с палубы
корабля. Привычная болтовня аббата за ужином, по-видимому, всего лишь
скрывала его страх и растерянность. Слишком долгие паузы выдавали его
истинное смятение.
Ястребы так и не появились в тот день. Приближалась ночь, во время
которой Люгер надеялся получить ответ хотя бы на один из своих вопросов.
Однако он не знал - к худшему или к лучшему могло привести теперь
вмешательство существа, созданного чернокнижниками из Гикунды.

26. ЧЕРНЫЙ ЛЕБЕДЬ В НОВОЛУНИЕ
Второе знамение стало кошмаром для Кравиуса, но и Стервятнику
показалось не менее ужасным, чем первое.
Наступил вечер. Тьма сгустилась над океаном. Тучи по-прежнему
затягивали небо и потому ночь обещала быть беззвездной. Только несколько
фонарей горело на "Ангеле", плывущем в неизмеримом просторе. До островов
Шенда оставалось еще четыре дня пути, да и то при условии, что ветер не
переменится.
Люгер уединился в своей каюте. Чем меньше времени оставалось до
полуночи, тем сильнее становился охвативший его суеверный трепет. Он
понял, что опасается принять помощь, обещанную ему Монахом Без Лица.
Он приготовил все необходимое для ритуала, который готовился
совершить впервые, - черные свечи, ланцет, сосуд для сбора крови и все
известные ему заклинания, оберегающие от духов тьмы.
Чтобы успокоиться немного, он решил воспользоваться старой
гадательной колодой, найденной тут же, среди книг. Он разложил карты
рубашками кверху в фигуру Нисходящего Оракула и уже взялся за первую из
них, когда из-за деревянной переборки, отделявшей от него каюту Кравиуса,
послышался какой-то неясный шум, а потом крик невыносимой боли заглушил
все звуки и отчаянно забился в чреве "Ангела".
От неожиданности Стервятник выронил карту. Она упала картинкой
кверху.
Это был Король Жезлов с двумя кровавыми кругами на месте глаз.

Аббат Кравиус пил вино в своей каюте и рассматривал книгу с
непристойными рисунками. В общем он был доволен тем, как идут дела. Этот
мальчишка Люгер, по-видимому, считал, что использует его, в то время, как
все обстояло в точности наоборот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137