Когда он вышел из палатки, многие взволнованно смотрели и показывали в сторону горы Эрикс, на вершине которой на фоне утреннего неба пламенело алое зарево. Дионисий — воспоминание пришло к Зопириону одновременно с тянущим ощущением в животе, которое он обычно чувствовал перед сражением — приказал зажечь на горе сигнальный костер в случае появления флота Гимилка.
В течение нескольких последующих часов стратеги носились по расположению войска Дионисия, как борзые на охоте. Как и все приближенные к тирану полководцы, Зопирион передавал приказы и поручения по цепочке, по возможности успевая отвечать на вопросы, связанные с катапультами.
Катапульты установили между триремами на береговой линии. Чуть позже по команде Дионисия сотни критских лучников и балеарских стрелков, вооруженных пращами, с оружием наготове стояли на палубах военных кораблей тирана.
— Они идут! Вон проклятые финикийцы! — возбужденно указывая в море, закричали солдаты.
На горизонте показался частокол мачт флота Гимилка, будто фантастическая изгородь, раскачивающаяся в такт движениями волн. Наконец над горизонтом появились и корпуса кораблей.
Флотилия медленно приближалась, постепенно увеличиваясь в размерах. У наблюдателя с берега создавалось впечатление, будто у каждого из идущих прямо на него кораблей с каждой стороны ритмично поднимаются и опускаются в воду только три весла. Пересчитав мачты, Зопирион определил, что Гимилк ведет около сотни галер — примерно половина от числа военных кораблей Дионисия. Но, несмотря на неимоверные усилия солдат и моряков тирана, которые в такт монотонной песни рывками тянули на веревках корабли, большая часть греческих судов беспомощно лежала на берегу.
Карфагеняне подходили все ближе. Дионисий в сопровождении стратегов галопом пронесся вдоль берега бухты и выехал на Агифаллос. Тиран раздраженно выругался увидев, как финикийские корабли, разорвав строй, начали погоню в открытом море за греческими торговыми судами. Некоторые шли под парусом, другие стояли на якоре на мелководье. Так или иначе, но финикийцы переловили их всех: одних протаранили и пустили на дно, а других взяли на абордаж и угнали, перерезав экипажи и выбросив за борт изувеченные тела.
Сотни обнаженных греческих моряков, успевших броситься в море с уходящих на дно или захваченных врагами кораблей, вплавь достигли полосы прибоя и, пошатываясь, выходили на берег.
Солнце поднималось все выше. Карфагенские корабли, будто стая разумных сороконожек, собрались вместе. Взметнулись сигнальные флажки, над водой разнеслись звуки горнов. Построившись огромным прямоугольником десять на десять, флотилия двинулась к выходу из залива.
— Порази их Зевс! — восседая на огромном скакуне, взревел Дионисий. — Если бы наши корабли были спущены на воду, мы могли бы окружить их головную колонну и уничтожить противника, подобно тому, как эллины разбили персидский флот при Саламисе.
Бухта резким изгибом закруглялась к северу, и под прикрытием полуострова Агифаллоса, карфагенский флот перестроился в колонну, чтобы миновать узкий выход из бухты. Оставшиеся в бухте торговые суда Дионисия под парусом и на веслах медленно шли на север, держа курс к дальней части залива позади Мотии. А тем временем несколько сиракузских трирем построились в линию, защищая свои торговые корабли от приближающегося врага.
— Они думают, что на середине канала мы не сможем достать их орудиями с берега, — глядя из-под ладони на финикийский флот, заметил Дионисий. — Но дадим им урок. Зопирион, отправляйся к катапультам. Когда сочтешь нужным, пусть стреляют.
Пустив лошадь в галоп, Зопирион поскакал к узкой части залива, где установили половину катапульт. Юноша достиг расположения военных кораблей и машин.
— Всем тихо! Приготовиться к стрельбе! Да замолчите же вы! Приготовьтесь к стрельбе! — подняв руку, закричал Зопирион.
Мимо проплывали карфагенские корабли. До Зопириона доносились звуки сигнальных флейт — это старшины подавали сигналы: кораблям — соблюдать боевой порядок, а экипажам — быть наготове в ожидании сюрпризов.
— Огонь! — резко опуская руку, пронзительно закричал Зопирион.
Заиграла труба. Послышался треск тетивы, свист стрел, жужжание пращей: в воздух взметнулась туча снарядов. Некоторые не смогли достичь цели. Другие попалив ближайшие корабли.
Потом одна за другой начали стрелять катапульты. Дротики взмывали высоко в воздух и с пронзительным свистом опускались на финикийцев. Некоторые упали между кораблями, достигнув середины канала. И эхом им вторили катапульты с другого берега: начали стрелять орудия на большой земле. Расчеты катапульт заряжали смертоносные машины во второй, потом в третий раз.
Над волнами разнесся сигнал горна. Гребцы на карфагенских кораблях остановились. Корабли с поднятыми веслами замерли на месте. Взмыли сигнальные флажки. С корабля на корабль громко прокричали команды. Под градом дротиков греческих катапульт галеры стали медленно разворачиваться: весла на одной стороне загребали в сторону, противоположную веслам на другой стороне. Взбаламучивая воду, суда медленно поворачивались на месте.
Снова резко зазвенели тетивы, раздался треск катапульт. Финикийцы один за другим начали выходить из залива. В ряды весел на многих кораблях стали неровными, щербатыми: часть гребцов погибла во время смертоносных ударов катапульт. Зопирион поднял руку. Луки, пращи и катапульты перестали стрелять. Тысячи солдат, стоявших наготове во время обстрела, разразились бурными аплодисментами.
Группы людей на берегу, занятых спуском трирем на воду, удвоили свои усилия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111