Наконец смертельно опасный маньяк был обнаружен с газетой в руках на
скамейке в скверике в трех кварталах от госпиталя. Он улыбнулся
полисменам, даже не пытаясь сопротивляться, и взглянул на часы.
- Три часа сорок восемь минут. Неплохо, ребята, совсем неплохо,
особенно если учесть, как тщательно я прятался.
Один из полицейских заметил, что карман профессора оттопыривается. В
нем оказался еще один аппаратик, состоящий из мешанины проводов. Мэтьюэн
пожал плечами. - Мой гиперболический соленоид. Дает коническое магнитное
поле и позволяет управлять железными предметами на расстоянии. Я вскрыл им
замок двери перед лифтом.
Когда около четырех часов Брюс Инглхарт появился в госпитале, ему
сказали, что Мэтьюэн спит. Брюс настолько удачно поднял скандал, что
вскоре узнал, что Мэтьюэн проснулся и через несколько минут он сможет к
нему пройти. Войдя в палату, он увидел облаченного в халат профессора.
- Привет, Брюс, - сказал Мэтьюэн. - Они завернули меня в мокрую
простыню как египетскую мумию. Знаешь, я чуть не уснул, потому что здорово
расслабился. Я сказал им, пусть делают со мной все, что им нравится.
Кажется, мой побег их разозлил.
Инглхарт немного смутился.
- Да ты не волнуйся, - продолжил Мэтьюэн, - я никакой не сумасшедший.
Просто я понял, что ничто на свете не имеет значения, включая всякие там
пожертвования. А здесь я просто весело провожу время. Вот посмотришь,
какой поднимется переполох, когда я снова удеру.
- Но разве вас не волнует будущее? - спросил Инглхарт. - Ведь вас
могут перевести в Миддлтон, в обитую войлоком палату...
Мэтьюэн небрежно махнул рукой.
- А мне все равно. Я и там смогу развлечься.
- А что станет с Джонни, с пожертвованием Далримпла?
- Чихать я на них хотел.
В этот момент приоткрылась дверь и в палату заглянул санитар, дабы
убедиться, что непредсказуемый пациент на месте. В госпитале не хватало
служителей, и за профессором не могли установить постоянное наблюдение.
- Я вовсе не говорю, что не люблю Джонни, - сказал Мэтьюэн. - Но
когда к тебе приходит реальное чувство пропорции, как это случилось со
мной, то начинаешь понимать, что человечество - всего лишь пленочка
плесени на поверхности слепленного из грязи шара, и что никакие усилия, за
исключением питания, крыши над головой и развлечений, не стоят потраченной
на них энергии. Первые два пункта мне пожелали обеспечить власти штата
Коннектикут, а мне остается позаботиться о третьем. Что у тебя там такое?
Они правы, подумал Инглхарт, он стал научным гением с
безответственностью ребенка. Повернувшись спиной к двери, репортер вынул
из кармана семейную реликвию: большую плоскую серебряную фляжку, верно
послужившую еще во времена знаменитого сухого закона. Она досталась ему в
наследство от тети Марты, а сам он собирался завещать ее музею.
- Абрикосовое бренди, - прошептал он. Джонни проконсультировал его о
вкусах Мэтьюэна.
- Ну вот, Брюс, это уже нечто осмысленное. неужели ты не мог
произнести этого раньше, а не взывать понапрасну к моему чувству долга?

Фляжка была пуста. Айра Мэтьюэн откинулся на спинку стула и вытер со
лба холодный пот.
- Не могу поверить, - пробормотал он. - Не могу поверить, что я был
таким, как ты сказал. О, боже, что же я натворил!
- Много чего, - сказал Инглхарт.
Мэтьюэн вовсе не был похож на пьяного. Напротив, он был полон тех
угрызений совести, на которые способен только трезвый человек.
- Я помню все - и те изобретения, что сами выскакивали у меня из
головы, все. Но мне было все равно. Но как ты узнал, что алкоголь способен
нейтрализовать действие моего препарата?
- Это заслуга Джонни. Он изучил последствия его приема и обнаружил,
что при приеме в больших дозах он свертывает белки в нервных клетках. Он
предположил, что это снизит электропроводность между нервными окончаниями
и ликвидирует то ее повышение, которое вызвано вашим препаратом.
- Выходит, - сказал Мэтьюэн, - что когда я трезв, то я пьян, а когда
пьян, то трезв. Но что же нам делать с пожертвованием... и с моим новым
факультетом, с лабораторией, со всем этим?
- Не знаю. Далримпл уезжает сегодня вечером; ему пришлось задержаться
из-за других дел. А вас отсюда пока что не выпустят, даже если узнают о
действии алкоголя. Попробуйте лучше что-нибудь быстро придумать, а то
время посещения уже кончается.
Мэтьюэн задумался, потом сказал:
- Я помню, как работают все мои изобретения, хотя, наверное, вряд ли
смогу изобрести что-то новое, пока не вернусь в другое состояние. - Он
содрогнулся. - Попробуйте тихоговоритель...
- Что это такое?
- Что-то вроде громкоговорителя, только он не звучит громко. Он
выбрасывает сверхзвуковой луч, промодулированный голосом человека, и когда
этот луч касается другого уха, то создает эффект слышимых звуковых частот.
А поскольку сверхзвуковой луч можно направить столь же точно, как луч
фонарика, то им можно нацелиться на другого человека, который при этом
услышит негромкий голос, доносящийся непонятно откуда. Я как-то испробовал
его на Дьюгане, и все сработало. Сможете для чего-нибудь приспособить этот
прибор?
- Не знаю. Может быть.
- Надеюсь, что сможете. Просто ужасно. Мне все время казалось, что я
полностью сохраняю рассудок и нормальность. Может, я был... Может, ничто и
в САМОМ ДЕЛЕ не важно. Но теперь я так не считаю, и не хочу снова стать
таким же.

Вездесущий плющ, которым так гордится университетский городок,
предоставлял прекрасную возможность карабкаться по стенам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10