одна змея высовывала свою плоскую головку из ящика и осматривалась, а моя змея домашняя по имени Наталья, почему-то вскочив с ногами на стул, издавала пронзительные визги и тыкала указательными пальцами в сторону баймахановской посылки. Я до сих пор убежден, что серьезная опасность супруге не грозила — и потому, что ее стул стоял на приличном расстоянии от ящика, и потому, что гюрза уже наверняка почувствовала в Наталье родственную душу и не решилась бы на теракт. Однако убеждения убеждениями, но жену пришлось спасать именно мне.
«Убей, убей ее! — кричала мне Наталья со стула. — Раздави гадину!» Я, однако, пренебрег жениными советами и сумел всего за какие-то двадцать минут справиться с гюрзой уговорами и лаской. В конце концов змея в компании с ящиком и всеми дарами Востока была погружена в старый аквариум, верх был затянут тремя рядами армейского брезента, а сам я вместе с опасным грузом вытолкнут осмелевшей Натальей на лестничную площадку. Мне велено было «убрать эту мерзость», причем единственным местом в столице, где в то утро согласились принять у меня «эту мерзость» и даже определить вид змеи и ее прописку, оказался серпентарий НИИ фармахима. Мягко говоря, не ближний свет. Я вышел из дому с ак-риумом в руках в самом мрачном расположении духа. Вызывать с Петровки оперативную машину и тем самым в очередной раз доказывать коллегам, какая у Яши Штерна дура жена, мне решительно не телось. Ловить такси или тем более толкаться в метро с гюрзой под мышкой не позволяла совесть. Я уже намеревался двигаться пешком (какие-то два часа в одну сторону!), как вдруг рядом со мной с изящным скрипом притормозили бежевые «Жигули». Из кабины выглянула бодрая бабуля и осведомилась: «Подвезти, молодой человек?» — «У меня тут в аквариуме змея», — со вздохом объяснил я.
Бабушка из «Жигулей» задумчиво оглядела аквариум и брезент, а потом спросила:
«Но ведь ваша змея не выползет?» — «Не должна бы», — печально согласился я.
«Тогда едем! — отважно скомандовала бабуля. — Змей я еще не возила…» В дороге мы познакомились: Ольга Афанасьевна Дронова оказалась старейшей и заслуженной работницей Минкульта и Минпечати, а я на всякий случай представился сотрудником экологического ведомства. Соврал я отчасти по инерции, но отчасти и для того, чтобы уклониться от объяснений, на кой, собственно, черт менту с Петровки Яше Штерну взбрело в башку воскресным утром совершать оздоровительную прогулку по шоссе в компании со среднеазиатской змеюкой. Ольга Афанасьевна вполне удовлетворилась моими лживыми россказнями о приемах и методах охраны ядовитых змей от населения, подвезла меня прямо к воротам серпентария и, будучи старушкой общительной и доброй, всучила мне номер своего рабочего телефона. Что было очень и очень кстати. Пока я служил в МУРе, свой человек в Министерстве печати был для меня просто ценным приобретением; когда же я покинул МУР и с головой окунулся в частный сыск, мое хорошее знакомство с бабушкой Дроновой стало поистине бесценным. Ольга Афанасьевна оказалась ярко выраженным «жаворонком», приезжала на службу рано, а я с ее помощью имелвозможность легально проникать в министерский особняк на Страстном бульваре в самые удобные для себя часы. Таким образом товарищ Баймаханов, сам того не ведая, все-таки сделал мне царский подарок… —Ах, это вы, Яков Семенович! — радостно закудахтала бабушка Ольга. — Давненько, давненько не заглядывали. Вы к нам по делу или как?
— Увы, по делу, Ольга Афанасьевна, — произнес я смиренно. — К вашему главному насчет учебника по природоведению. Мне только секретарше пакет с инструкциями отдать, а ее телефон, как назло, не отвечает…
— Сходить поискать ее? — с готовностью предложила моя добрая фея.
— Нет-нет, что вы, — поспешно отказался я. Такой вариант меня совсем не устраивал. —Достаточно, если мне выпишут пропуск, и я ее сам подожду возле кабинета. Дело-то пустяковое.
— Пропуск? О, да, конечно! — спохватилась Ольга Афанасьевна. — Сейчас я позвоню. Только обещайте мне, Яков Семенович, что на обратном пути вы зайдете ко мне поболтать.
— С удовольствием, — сказал я и отправился к окошечку за заветной бумаженцией.
Между неказистой дверкой бюро пропусков и внушительной парадной дверью Госкомитета по печати и информации расстояние всего в сотню метров, однако эти метры я преодолел сегодня не без приключений. Буквально у входа меня настиг шум мотора. Я инстинктивно отпрыгнул в глубь тротуара — и вовремя: дурак-шофер новенькой «Скорой помощи», пытаясь припарковаться поближе, частично въехал на тротуар. Вот олух! Будь у меня реакция чуть похуже, я бы вместо Госкомпечати мигом отправился в приемный покой. Возможно, на том же самом микроавтобусе с красным крестом. По принципу: одной рукой лечим, другой калечим. Неискоренимый закон советской медицины.
— Козел! — Я погрозил кулаком безрукому водиле этой медицинской колымаги, который в ответ сделал вид, будто слова мои и мой кулак относятся к кому-то другому. Даже стал озираться: мол, кого это тут носатый крендель козлом обозвал? Очень интересно! От такого нахальства я даже несколько опешил и с огромным трудом подавил в себе желание влезть в кабину «Скорой помощи» и популярно объяснить этому поскребышу Минздрава, какого именно козла-шофера я имел в виду. К сожалению, такая лекция отняла бы у меня, как минимум, минут пятнадцать, а то и все двадцать. Поэтому я отложил вендетту до более удобного случая, оправил пиджак и чинно, как подобает ответственному сотруднику Госкомприроды, вошел в парадную дверь Госкомпечати. Госкомитет госкомитету-друг, товарищ и брат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139