Я бдительно осмотрел вход в подъезд, бди-льно поднялся по лестнице на свой этаж, осторожно оглядел свою дверь с бронированной табличкой. Нет, все спокойно. Внутри квартиры тоже се было спокойно — и только трубка моего телефона издавала тихие, как вопли в подушку, короткие гудочки. Видимо, уходя утром, я второпях задел ее, и трубка неплотно легла на рычаг.
Я поправил трубку. Телефон моментально затрезвонил, словно только того и дожидался.
— Яшка, это ты? — напряженно спросил знакомый голос. — Это ты?
— Это я, дорогой Слава, — покорно ответил я. — Успокойся, все нормально. Я жив. :
— А почему гудки были короткие все утро? — продолжал меня допрашивать Родин. — С кем это ты болтал?
— Ни с кем, — объяснил я настырному Родину. — Трубка плохо лежала.
Доволен, наконец?
— Извини, конечно, Яков Семенович, — проговорил Слава несколько обиженным тоном. — я ведь не просто из любопытства, сам знаешь. Я ведь волнуюсь за тебя.
Мало ли что…
— Ценю, — сказал я. — Так ты мне звонишь только из-за этого?
Родинский голос немедленно окреп и повеселел.
— Не только, — бодро заявил мне этот собиратель слухов. — Пока у тебя, видите ли, трубка плохо лежала, я тако-о-о-о-е узнал…
— Стоп, Слава, стоп, — прервал я его излияния. — Рекламная пауза. Пока я не забыл, скажи-ка мне скорее, где офис у издательства «Тетрис»?
— Тоже мне, бином Ньютона, — пренебрежительно фыркнул этот знаток всего и вся. — Тебе почтовый адрес или фактический?
— Фактический, — я нашарил карандаш, намереваясь записывать. — Диктуй.
— Тут и диктовать особенно нечего, — заметил Родин. — Здание «ТАСС» знаешь? Третий этаж, две комнаты в конце коридора, рядом с запасным выходом.
Номера не помню, но там табличка самодельная висит. Увидишь.
— Я к ним в гости не собираюсь, — отозвался я. — Просто собираю кое-какую информацию. А теперь скажи мне домашний телефон Искандерова.
— Смотрю, ты за них взялся, — хихикнул Слава — Гнобить будешь? Ну, давай записывай телефон… — И Родин продиктовал мне семь цифр. — у него там автоответчик, как у тебя был. Сроду не поймешь, правда его нет дома или он прикидывается… Смотри только не стукни никому, откуда адрес и телефон добыл.
— Само собой, — согласился я. — Спасибо, благодетель. Ну, пока.
— Что значит «пока»? — оскорбленным голосом воскликнул Родин. — А новость?
Главную новость узнать не хочешь? Или, может, опять по твоему радио все раньше меня сказали? А?
Делать было нечего, от Родина не отвертишься.
— Выкладывай свою главную, — проговорил я устало. — Радио я сегодня не слушал, конкурентов у тебя нет.
Слава радостно откашлялся и объявил медленно и торжественно:
. — На-па-де-ние! Есть раненые.
— Чего-чего? — не понял я. — Какое еще нападение?
— Самое прямое, Яшка! — довольно сообщил Родин. — Вооруженное. Вчера была обстреляна книжная точка у Савеловского. Не та, что внизу в переходе, а та, что наверху… Представляешь, что теперь начнется?
Я очень хорошо представлял.
— Подробности, Слава, только не тяни. По моему голосу Родин живо догадался, что мне не до шуток, и выдал подробности. Нападающий был один, в маске и камуфляже. После выстрелов прыгнул в иномарку — и был таков. Один лоточник ранен в руку, другой контужен — стеллаж на него упал. Особых примет нападавшего никто не заметил. Заметили только, что мощный, как шкаф. А автомат — такой небольшой, современный такой. Нет, не «Калашников» десантный и вроде бы не «узи», какой-то другой…
— Ясно, — сказал я, стараясь не выдать Родину своих чувств. — Ценная информация. Теперь я в , курсе, благодарю. Ладно, пока.
— Яшка! — обиженно взвыл Слава. — А комментарий?!! Комментарии специалиста? Для газеты, Яшка, имей совесть!
— Слава, друг мой, — медленно и с нажимом проговорил я. — Комментировать для газеты я не буду. Выслушай и забудь. Ты не маленький и знаешь, что наезд на савеловцев без последствий не останется. И все знают. Значит, это не начало большого передела, а просто самодеятельность какого-то идиота. Воевать сейчас никто не хочет, да и не готов к войне никто, уж тем более останкинцы. И, кстати, Тарас тоже не готов. Если меня позовут на арбитраж, я постараюсь им это доказать.
— А тебя позовут? — жадно спросил Родин. Он уже однажды изъявлял готовность поехать со мной на такое толковище в качестве мальчика-ассистента.
Мне тогда с трудом удалось втолковать ему, что арбитру шестерок не полагается.
— Надеюсь, — сказал я. — Раньше всегда звали… Ну, теперь я могу повесить трубку?
— Яш, погоди, будь человеком, — заныл Родин. — Я ведь умру от любопытства… Так кто, по-твоему, этот идиот, что стрелял? Ты ведь догадываешься, по голосу чувствую… Хоть приблизительно, хоть намекни…
— Ничего я не догадываюсь, — отрезал я. — Москва большая, дураков в Москве много. У каждого десятого дурака есть автомат. Не знаю, Родин, понятия не имею, отстань. В общем, спасибо и до свидания.
Я поскорее бросил трубку, чтобы не слышать родинского нытья. И еще потому, чтобы больше не врать своему приятелю. «Мало мне своих неприятностей, — подумал я с тоской. — Мало мне убийц на „Скорой“, мало мне „Тетриса“ и генерал-полковника. Теперь будьте любезны отправляться мирить гауляйтеров, полдня коту под хвост… Глаза бы мои не видели этих рож!»
Трубка опять легла на рычаг неплотно, но я нарочно минут десять ее не поправлял. Беда еще в том, что я действительно догадывался, кто был тот идиот с маленьким автоматом. Я очень хорошо запомнил фразы графа Паоло Токарева: «Это будет АКЦИЯ… Вы меня еще попомните!» Вчера я им не придал значения, а напрасно. Ведь именно граф говорил мне про пиратские его издания на савеловском лотке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139