– Ну, что случилось, Игорь? – спросила она. – Выкладывай начистоту.
– Ничего не случилось. – Я сделал вид, что всецело поглощен изучением содержимого своей тарелки. Супа в ней осталось самая малость, так что выглядело это не слишком убедительно.
– А по какому поводу выпивал? – не унималась Вера.
– Просто так. От скуки.
– Очень мило! От скуки выпил, потом помолотил немного кулаками в стену, да? – Заметив, что я собираюсь отмалчиваться, Вера сузила глаза и поставила диагноз: – Алкоголизм плюс буйное помешательство на этой почве. Светик, сходи, пожалуйста, на веранду и спрячь топор подальше.
Моя дочь, только что поднявшая помидор со стола, уронила его снова, на этот раз на пол.
– Зачем? – испуганно спросила она.
– Тетя Вера шутит. – Я погладил Светочку по шелковистым волосам. – Не обращай внимания.
– Я тебе не фикус в кадке, чтобы не обращать на меня внимания! – Голос Веры прозвучал значительно громче, чем перезвон вилки, которую она запустила в стену за моей спиной. Ее губы дрожали, как будто она недавно искупалась не в Пахре, а в Ледовитом океане. – Что происходит, Игорь? Зачем ты темнишь? Неужели я не заслуживаю права знать правду?
Глянув через плечо на вилку, я выцедил последнюю ложку супа, дожевал хлеб и спокойно сказал:
– Ремня ты заслуживаешь. Однажды я тебя пожалел, а теперь это выходит боком.
Трах-тарарах! Следующим метательным снарядом стала пустая кастрюля. Вера швырнула ее об пол с такой силой, что крышка еще добрую минуту раскручивалась посреди комнаты, вообразив себя юлой. Но я и моя дочь давно вышли из того возраста, когда это кажется забавным. Тоном, ровным, как натянутая струна, я сказал притихшей Светочке:
– Это называется истерикой. Напои тетю Веру холодной водичкой.
– Да ну вас! – Дочь решительно выбралась из-за стола, укоризненно посмотрела на нас обоих и покачала головой. – И как вам только не стыдно! Хуже маленьких, честное слово!
С этими словами она направилась к выходу, звучно впечатывая босые пятки в половицы.
– Ты куда? – осведомился.
– Гулять. А то наберусь у вас плохих привычек. – Пестрое платьице исчезло за дверью.
Как же она повзрослела, подумал я с грустной нежностью. Еще года три назад ее прощальная фраза прозвучала бы совсем по-детски: «пьохие пьивычки». А теперь она топает пятками и показывает характер. Скоро превратится в настоящую маленькую леди и тоже примется громыхать посудой.
– Игорь. – Верин голос прозвучал виновато, но не настолько, чтобы немедленно одаривать ее смягчившимся взглядом.
– Что? – Я уставился в маленькое окошко, выходящее в палисадник.
– Давай поговорим спокойно.
– Давай, – согласился я. – Я буду бить тарелки, которые стоят на столе, а ты возьми себе чистые из шкафчика. Хороший у нас разговор получится. Задушевный.
Вера подобрала разбросанные по полу предметы, помялась смущенно и выдавила из себя почти беззвучное:
– Извини. Просто я чувствую, что что-то произошло, и…
– Ничего особенного не произошло, – перебил я ее. – Так, ерунда. Поцапался с местной шпаной.
– И все? – На Верином лице промелькнуло явное облегчение.
– И все, – подтвердил я кивком. – Но… – Озвучив свою паузу дробным перестуком пальцев по столу, я неохотно продолжил: – Нам лучше отсюда уехать. На Подольске свет клином не сошелся.
– Ясно, – сказала Вера упавшим голосом. – Все начинается сначала? Опять гонки на выживание? – В ее голосе не прозвучало ни малейшей надежды на отрицательный ответ, а подтверждение своим опасениям она боялась услышать.
Поэтому я промолчал.
На стенах комнаты висели десятки черно-белых фотографий абсолютно чужих нам людей. Застывшие взгляды, ни тени улыбки на серых лицах. Вера казалась одним из этих унылых портретов.
– Пойдем, – ласково шепнул я, обогнув стол, чтобы взять ее за руку.
Она не поинтересовалась, куда я ее веду. Единственным местом в доме, где можно было укрыться летом от дневной духоты и не вовремя возвратившейся Светочки, был для нас погреб. Подпольный секс стал нашей доброй традицией, матрас, расстеленный на холодном земляном полу, – брачным ложем. Чисто спартанский комфорт. Зато из погреба мы ни разу не выбирались вспотевшими.
Откинулась крышка люка, открывая зияющий черный квадрат. Визгливо пропели под нашими ногами ступени деревянной лестницы. В таинственном полумраке вспорхнула огромной бабочкой футболка Веры, заменявшая ей платье.
Стоило мне лишь поддеть ладонями половинки Вериной попки, как она послушно привстала на цыпочки, словно желала сравняться со мной ростом. Я же, наоборот, слегка присел, оказавшись при этом даже ниже ее. А когда я снова выпрямился, Веру подбросило вверх. Она то приподнималась, то снова опускалась, повинуясь моим размеренным движениям. Ее ноги переплелись за моей спиной, а руки крепко-накрепко обхватили мою шею. Точно так же она цеплялась бы за ствол дерева, раскачиваемого ураганным ветром. Даже глаза зажмурила, чтобы избежать головокружения.
– Замри, – попросил я, когда почувствовал, что мы взяли слишком уж бурный темп.
– Фигушки! – Вера энергично запрыгала на мне, как бы пробуя на прочность сук, на котором сидела. Выражение ее физиономии было при этом азартным и мстительным одновременно.
Она явно решила со мной поквитаться за нежелание поговорить начистоту. Стоило мне лишь согласиться на предложенный ею ритм и заторопиться приблизить тот самый миг, который я только что оттягивал, как Вера обвисла на мне, безвольно болтаясь на моей шее. Впечатление было такое, что ее внезапно сморил сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16