– Так сколько?
– Если по времени, то…
– В километрах.
– Ну, – Багнюк кашлянул в кулак, – километров тринадцать-пятнадцать набегает. Как когда.
– Не понял, – нахмурился Шарко. – Там дорога резиновая, что ли? То растягивается, то сжимается?
Дорога, ведущая к дому, была каменистая и пыльная. Снизу по днищу булыжники барабанят, а сверху корпус пылью в палец толщиной покрывается: не намоешься. Багнюк пару раз в свои владения наведался и охладел к ним. В доме ни мебели приличной, ни телевизора, ни холодильника. Весь дизайн – грошовые плакаты с девками да чугунные решетки на окнах. Поверх дубового паркета настелены такие убогие ковры, что приличному человеку о них и ноги-то вытирать неловко. Грязь, запустение, строительный мусор.
«Подвел ты меня, брат, ох как подвел», – подумал Багнюк, а вслух произнес:
– Буду с вами предельно откровенным, Карл Маркович.
– Неужели? – Лицо Шарко приняло непроницаемое выражение, которому позавидовал бы сам Будда.
– Я никогда не хитрю с клиентами, не пытаюсь их обжулить, – продолжал Багнюк, пропустив саркастическую реплику мимо ушей. – Мой принцип: честность и еще раз честность…
– И еще раз честность.
– Что вы сказали?
– Бог троицу любит, – пояснил Шарко, неопределенно усмехаясь.
Сбившийся с мысли Багнюк ожесточенно потер переносицу.
– Так вот, – заговорил он, поминутно покашливая. – Дом – что надо, не дом, а конфетка. Но несколько, гм, удален от цивилизации. Путь туда, прямо скажем, не близкий. Зато полная изоляция, тишина, птички поют… – Багнюк вспомнил, как досаждали ему неумолчный стрекот кузнечиков и жужжание мух, хорошенько прочистил горло и брякнул: – Короче, удовольствие это обойдется вам в сто пятьдесят тысяч. Долларов.
– Дорого, – покачал головой Шарко. – Ну и цены у вас. Прямо-таки столичные.
– Ну, в Киеве такие особняки за полмиллиона улетают, – заявил Багнюк, никогда не прогуливавшийся по Крещатику. – Со свистом.
– С художественным.
– Как-как?
– Я не киевлянин, – заявил Шарко, – и даже не украинец. Но кое-какая собственность в Москве у меня имеется, так что в ценах я разбираюсь, да. И выкладывать сто пятьдесят штук баксов за развалюху посреди степи я не намерен.
– Насколько я понял, – сказал Багнюк, – вы ищете уединения.
– За разумную оплату, уважаемый, за разумную оплату…
– Особняк в викторианском стиле не может стоить дешевле.
Утверждение прозвучало так, словно Багнюк, никогда в жизни не удалявшийся от Керчи более чем на пятьсот километров, постоянно курсировал между туманным Альбионом и Новым Светом.
– Это что-то новенькое, – хмыкнул Шарко, заправляя под воротник непокорные пряди волос, щекочущие шею. – Волчье логово в викторианском стиле, надо же!
Он знал, как сбивать цену, и умышленно выводил из себя директора агентства недвижимости. Нервничающий человек теряет бдительность и способность рассуждать здраво. Торговаться с таким – одно удовольствие. А торг предстоял важный. От успеха во многом зависело будущее Шарко. Приобретение особняка было для него если не вопросом жизни и смерти, то залогом свободы и безопасности – это точно.

3

Критические замечания посетителя возмутили Багнюка до такой степени, что он мысленно обозвал его вонючим шимпанзе. Сравнение получилось удачным. Повышенная волосатость действительно придавала облику господина Шарко нечто обезьянье, да и запах…
Запах вольера!
Чем дольше велась беседа, тем резче, тем тяжелее становился он, перешибая парфюмерный аромат, расползаясь по комнате, подобно отравляющему газу. Встать и демонстративно распахнуть окно пошире? Выставить Шарко, сославшись на занятость? Хорошо бы обзавестись телохранителями, подумал Багнюк. Подходят к наглецу, хватают за шиворот и выволакивают прочь, подгоняя пинками. Но телохранителей нет. Они имеются лишь у по-настоящему состоятельных людей. Сперва оборотный капитал, а потом уж все остальное.
– Напрасно вы иронизируете, – произнес Багнюк, мысленно прицениваясь к облачению собеседника и к его пухлой борсетке. – Сто пятьдесят тысяч – деньги немалые, но и особняк на побережье – это, знаете ли, не сарай в дачном кооперативе.
– Сараями не интересуюсь. – Шарко встал и сунул руки в карманы. – Похоже, я обратился не по адресу. – Он дал понять, что намеревается развернуться и уйти.
Глаза Багнюка сделались тоскливыми, как у голодного пса, из-под носа которого уплывает аппетитнейший кусок мяса на косточке. Гримаса, исказившая его лицо, никоим образом не могла служить рекламой агентству недвижимости. Наоборот.
– Погодите! – крикнул он, теряя самообладание вместе с ускользающей надеждой.
– Ну? – Шарко застыл вполоборота, сжимая в обоих карманах по большой мохнатой фиге.
– Сто тридцать, – сипло произнес Багнюк. – Таких фантастических скидок вы больше нигде не найдете.
– Сто десять. И это при условии, что вы располагаете всеми необходимыми документами.
– Располагаю. – Багнюк извлек из стола папку и принялся суетливо выкладывать из нее бумаги, чертежи и фотографии. – Но о ста десяти тысячах и речи быть не может. Это ни в какие ворота не лезет.
– Тогда сто, – безмятежно сказал Шарко, качнувшись с пятки на носок. – Для круглого счета. Если вы согласны, то я готов продолжить переговоры.
Он готов продолжить переговоры, Кинг-Конг вонючий!
– Уговорили, – сладко улыбнулся Багнюк.
Шарко сел, бегло просмотрел документы и занялся придирчивым изучением ногтей, словно специально для этого прикатил в Крым из России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13