– изумилась Гала. – С работы? За что?
– А вот за это самое, – туманно пояснил Каменир.
– За что: «за это самое»? – не унималась Гала, в которой, как в каждой женщине, было легче убить волю к жизни, чем любопытство.
– Случалось, ко мне обращались за помощью молоденькие студентки вроде вас. И я, по доброте душевной, – Каменир легонько хлопнул себя по груди, – помогал им, как мог. Были сплетни, наветы… Злые языки страшнее пистолета. Совет кафедры решил, что преподаватель не имеет права общаться со студентками вне стен вуза. – Сокрушенное покачивание головой. – Ректор пошел на поводу у этих ханжей, которые во всем видят только разврат, грязь, мерзость. – Негодующий шлепок подошвы по мокрому снегу. – Результат был плачевен. Теперь вот на вольных хлебах, так сказать. Читаю лекции в разных институтах, пописываю статейки, учебники. И вы знаете, – он доверительно улыбнулся, – мне даже нравится. Хотя вначале я, подобно вам, стоял у черты отчаяния.
– Я ее уже перешагнула, черту, – глухо произнесла Гала.
– Э, милая моя, вы еще не знаете, что такое настоящее отчаяние.
– Знаю!
– Не надо драматизировать. – Каменир опустил голову, воровато оглянувшись через плечо. – Пусть вас удержит от последнего шага понимание того, что самоубийство – это всего-навсего мольба о помощи. Ты принимаешь снотворное или суешь голову в духовку лишь для того, чтобы люди узнали, как тебе было плохо. – Скорбный вздох. – Но, когда они узнают, помочь уже не сможет никто. Так что это ложный выход, ошибочный. – Каменир поводил указательным пальцем перед Галиным носом. – Тупик, из которого нет возврата. Смерть при попытке бегства от себя самого. Стыдная смерть. Бессмысленная.
«Эх, вот человек, с которым горе – не беда, – пронеслось в мозгу Гали. – Такой всегда сумеет разглядеть, что творится на душе ближнего. Не отвернется, не оттолкнет, поможет, чем сможет». Перед ее мысленным взором возникла радужная картинка. Она, Гала, одетая в любимую розовую пижаму, сидит на кровати, проблема с Тиграном давно улажена, а Каменир, немного забавный и неуклюжий, крутится рядом, кормя Галу чуть ли не с ложечки, рассказывая всевозможные истории, похожие на сказки, вовремя замолкая, вовремя отстраняясь, вовремя подсаживаясь поближе, чтобы выслушать, понять и утешить.
– Эдуард Петрович! – вырвалось у нее.
– Львович, – слегка нахмурился Каменир.
– Побудьте со мной еще немного, Эдуард Львович. Пожалуйста!
– Ох, милая моя. Мы и так торчим у всех на виду вот уже, – Каменир сверился с часами, – вот уже двадцать минут. Прикажете потом снова другую работу искать?
– Мы могли бы посидеть где-нибудь в кафе, – жалобно произнесла Гала.
– Нет уж, увольте. Из этого факта потом такое событие раздуют, что… – не найдя нужных слов, Каменир лишь взмахнул портфелем. – Лучше… – Он оглянулся, а потом испытующе посмотрел на Галу исподлобья. – Лучше поедемте ко мне, если это вас не пугает.
– Да вы не страшный совсем. – Гала отважно улыбнулась.
– Конечно, стоит ли бояться старика? – подмигнул ей Каменир.
– Ой, какой вы старик! Просто пожилой, вот и все.
Странное дело, но бесхитростный Галин комплимент возымел не то действие, на которое она рассчитывала. Щека Каменира дернулась, как от удара, после чего и его улыбка, и борода некоторое время оставались в перекошенном состоянии.
– Да, годы идут, – крякнул он. – Не щадят никого.
– Я не то хотела сказать! – воскликнула Гала, испугавшись, что Каменир отменит свое приглашение.
Но он не отменил. Показал троллейбусную остановку на противоположной стороне улицы и сказал:
– Ждите меня там, я подъеду минут через пять.
– Ага, – с готовностью кивнула Гала.
– Если вдруг передумаете, то ничего страшного. Вольному, как говорится, воля.
– Ага.
– Можем даже попрощаться прямо сейчас, – закончил свою мысль Каменир.
– Ага, ага, – машинально покивала Гала. – Ой, что вы, Эдуард Львович! – Она всплеснула руками и едва успела поймать соскользнувшую с плеча сумку. – Я совсем не то имела в виду.
* * *
Каменир высмотрел брешь в сплошном потоке машин, втиснулся туда на своей «Шкоде» и, проехав пару сотен метров, развернулся в противоположном направлении. Его ухмылка исчезла, сменившись настороженным вниманием. А вдруг эта страусиха передумала и смылась, пока он ходил за тачкой? Что ж, это плохо для него, но для нее – значительно хуже. Нынешние проблемы покажутся Галине Андрусюк детскими забавами по сравнению с теми, которые Каменир устроит ей в ходе весенней сессии.
– Так что не шути с огнем, Галюнчик, – пробормотал он, вглядываясь в человеческие фигуры возле остановки. Зрение у него сдало за последние годы, да и лобовое стекло, усеянное брызгами, не способствовало хорошему обзору. Прижав «Шкоду» к бордюру, он проехал несколько метров со скоростью черепахи, но так и не увидел долговязой студентки.
– Чтоб ты сдохла, тварь голенастая!
В сердцах хватив кулаком по баранке, Каменир уже приготовился прибавить газу, когда прямо перед капотом возникла призывно машущая фигура в черном плаще.
– Эдуард Львович!
Это была Гала собственной персоной, выскочившая прямо на проезжую часть. Как только она забралась на пассажирское сиденье и захлопнула за собой дверцу, салон наполнился запахом ее не очень дорогих, но приятных духов.
– Решили меня бросить на произвол судьбы? – весело спросила она, умостив сумку на коленях.
– И в мыслях не было, – искренне ответил Каменир, трогая «Шкоду» с места. – Просто я не заметил вас на остановке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16