)
ЭЖЕНИ, пытаясь вырваться из его объятий. - Перестаньте, сударь!.. Вы обращаетесь со мной без всякого ко мне уважения!
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Эжени, послушай меня, давай перестанем вести себя по-ханжески с этим очаровательным джентльменом. Я знакома с ним не лучше, чем ты, однако взгляни, как я ему отдаю себя! (Целует его взасос.) Бери с меня пример.
ЭЖЕНИ. - О! С огромной радостью - кому же мне подражать, как не тебе? (Она принимает объятья Дольмансе, который страстно целует её, проникая языком ей в рот.)
ДОЛЬМАНСЕ. - Очаровательное, восхитительное создание!
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ, целуя её так же. - Ты что же думаешь, девонька, я упущу свой черёд? (При этом Дольмансе, держа в объятиях сначала одну, а потом другую, примерно четверть часа лижет каждую из них, а они лижут друг друга и его.)
ДОЛЬМАНСЕ. - Ах! От этих прелиминарий желание начинает меня пьянить!
Сударыни, здесь ужасно жарко, давайте скинем одежды, нам будет гораздо удобнее вести беседу.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Вы правы, сударь. Наденем эти газовые сорочки: они будут скрывать лишь те наши прелести, которые пока надо прятать от желания.
ЭЖЕНИ. - В самом деле, дорогая, вы склоняете меня к таким вещам!..
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ, помогая ей раздеться. - Совершенно нелепым, не так ли?
ЭЖЕНИ. - Уж во всяком случае, очень неприличным, я бы сказала... Ах! как ты меня целуешь!
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Прелестная грудь!.. Это роза, только сейчас полностью расцветающая.
ДОЛЬМАНСЕ, разглядывая груди Эжени, но не прикасаясь к ним. - ... и которая обещает другие прелести... куда более предпочтительные.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Более предпочтительные?
ДОЛЬМАНСЕ. - О да! Клянусь честью! (Говоря это, Дольмансе пытается повернуть Эжени, чтобы изучить её сзади.)
ЭЖЕНИ. - Нет-нет, умоляю вас!
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Нет, Дольмансе... Я пока не хочу, чтобы вы видели предмет, имеющий на вас такое влияние, что, раз увидев его, вы не сможете рассуждать хладнокровно, а мы нуждаемся в ваших уроках. Сначала преподайте их нам, а потом мирты, которых вы так домогаетесь, станут вашей наградой.
ДОЛЬМАНСЕ. - Хорошо. Но для наглядности, чтобы дать этому милому ребёнку первые уроки разврата, необходимо, мадам, ваше согласие участвовать в упражнении, которое должно последовать.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Так и быть! Ну, хорошо, смотрите, я совершенно голая.
Можете строить свои рассуждения с моей помощью сколько хотите!
ДОЛЬМАНСЕ. - Ах! какое прекрасное тело!.. Это сама Венера, украшенная Грациями!
ЭЖЕНИ. - О! моя дорогая подружка, какая прелесть! Какой восторг! Я хочу пожирать тебя глазами, хочу покрыть тебя поцелуями. (Она это проделывает.)
ДОЛЬМАНСЕ. - У неё прекрасные задатки! Но умерьте немножко свой пыл, прекрасная Эжени, пока мне нужно только ваше внимание.
ЭЖЕНИ. - Да-да, давайте продолжать, я слушаю... Но как она красива... такая пухленькая, такая свежая!.. Не правда ли, сударь, моя подруга очаровательна?
ДОЛЬМАНСЕ. - Конечно же, она прекрасна... чудо на неё глядеть. Но я убеждён, что вы ни в чём ей не уступаете... А теперь слушайте меня внимательно, прелестная маленькая ученица, иначе, если вы не будете послушной, я воспользуюсь всеми правами, щедро дарованными мне званием вашего ментора.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - О да, Дольмансе, отдаю её на ваше попечение. Если она будет плохо себя вести, дайте ей нагоняй.
ДОЛЬМАНСЕ. - Вполне возможно, что мне не удастся ограничиться одними увещеваниями.
ЭЖЕНИ. - О Боже! Вы меня пугаете... Что же вы тогда со мной сделаете, сударь?
ДОЛЬМАНСЕ, заикаясь от волнения и целуя Эжени в губы. - Накажу... покараю.
Я буду взыскивать с этой прелестной жопки за провинности головы. (Он шлёпает её поверх газовой сорочки, которая теперь надета на Эжени.)
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Да, я одобряю намерение, но не согласна с вашими действиями. Давайте-ка начнём урок. А то краткое время, которым мы располагаем, чтобы насладиться обществом Эжени, растратится на предисловия, и никакого воспитания не получится.
ДОЛЬМАНСЕ, прикасается, по мере объяснения, ко всем участкам тела г-жи Сент-Анж. - Начинаю. Не стану говорить об этих полушариях плоти: вам, Эжени, как и мне, хорошо известно, что они равнодушно называются бюст, груди, сиськи. Наслаждение делает их весьма полезными: любовник, среди забав, не спускает с них глаз. Он ласкает их, тискает. Некоторые любовники создают из них престол наслаждения: между двумя холмами Венеры любовник удобно устраивает свой член, женщина сжимает груди, сдавливает его и, после некоторых трудов, кое-какие мужчины могут добиться излияния туда восхитительного бальзама, истечение которого - истинное счастье для распутников... Кстати, мадам, не пора ли сказать нашей воспитаннице пару слов о члене, о котором мы будем говорить без умолку?
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Поистине - пора.
ДОЛЬМАНСЕ. - Тогда, мадам, я лягу на канапе, а вы сядьте рядом со мной, возьмите предмет в руки и сами объясните все его особенности нашей юной ученице. (Дольмансе ложится, и госпожа Сент-Анж показывает.)
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Этот скипетр Венеры, что перед твоими глазами, Эжени, является главным орудием любовных наслаждений: его называют член. Нет ни одной части человеческого тела, куда бы его нельзя было ввести. Всегда покорный страстям того, кто им владеет, он иногда располагается здесь (касается пизды Эжени): это обычный путь, наиболее употребительный, но не самый приятный. В поисках более таинственного храма, именно здесь (она широко раздвигает ягодицы Эжени и указывает на анус) сластолюбец ищет блаженство.
Мы ещё вернёмся к этому наслаждению, самому восхитительному из всех. Рот, грудь, подмышки предоставляют ему новые алтари для воскурения его фимиама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66