Оперативную группу возглавил сам начальник запрудненской милиции полковник Сапронов. Мини-штаб, руководивший операцией, располагался прямо в персональной «Волге» Сапронова.
Сам полковник – грузный, с двойным подбородком, краснотой лица не уступавший цвету петлиц на мундире, – занимал все заднее сиденье своего автомобиля. Накинув на плечи шинель, он курил одну сигарету за другой. Личный водитель услужливо подливал полковнику в чашку горячий кофе из термоса.
Когда Сапронову позвонили домой, он был уже в постели. Слава богу, до отъезда жена успела сварить кофе.
Начальник городского отдела внутренних дел, и так не отличавшийся мягкостью характера, был мрачен. Да и кто бы на его месте веселился?
День предстоял ответственный: на похороны бывшего председателя горисполкома Михайлишина ожидали высоких гостей, все было заранее подготовлено, дела шли своим чередом. И тут вдруг чрезвычайное происшествие! В первые минуты после того, как стало известно о перестрелке в центре города, подчиненные Сапронова запаниковали. Ведь случилась эта неприятность в непосредственной близости от Дворца культуры профсоюзов, где через двенадцать часов должна была пройти церемония прощания, при участии всего городского руководства и приглашенных гостей.
Не растерялся лишь командир городского ОМОНа, майор со звучной фамилией Кулак. Майор появился в запрудненском горотделе недавно. Приехал вместе с семьей из казахского города Темиртау, где служил в местной милиции. С некоторых пор карьера в казахских органах внутренних дел для майора с русской фамилией стала делом бесперспективным. Кулак продал квартиру, погрузил нажитое за двадцать лет безупречной службы добро в контейнеры и двинул в Запрудный, где у него жила престарелая мать. Майор поселился с семьей в материнском доме на одной из улиц частного сектора.
Кулак был невысокий, плотно сбитый крепыш, весь облик которого говорил о хорошей физической форме. Майор каждое утро, несмотря на погоду, умывался во дворе холодной водой, подтягивался и крутил «солнце» на турнике, совершал продолжительные пробежки.
После изучения личного дела майора Кулака полковник Сапронов, хотя и не без колебаний, поручил ему руководство недавно организованным отрядом милиции особого назначения.
Сегодняшнее ночное происшествие явилось для командира ОМОНа и его бойцов первым серьезным испытанием. До этого омоновцы занимались в основном патрулированием городского рынка и других криминогенных точек. Потерь, конечно же, не было. А тут, в столкновении с двумя бандитами неподалеку от Дворца культуры профсоюзов, получили ранения три бойца ОМОНа.
Майор Кулак решительно настаивал на штурме квартиры, где с двумя заложницами скрывался один из преступников.
Сапронов возражал. Судя по имевшейся у него информации, бандит был вооружен не только огнестрельным оружием, но и гранатами. Бойцам ОМОНа не хватало опыта, и операция по штурму квартиры могла обернуться большой кровью. А очередного прокола в работе правоохранительных органов Сапронову просто не простили бы.
После событий минувшего лета, когда в Запрудном развернулась настоящая война и погибли несколько сотрудников милиции, полковник едва удержался в своем кресле. По счастью, за него было кому замолвить словечко в Москве, но это не могло продолжаться вечно.
Заместитель Сапронова, подполковник Угрюмов, был на стороне своего непосредственного начальника.
После предварительных переговоров с бандитом, который назвался Дмитрием, Сапронов решил подождать до утра. Он распорядился поднять картотеку, чтобы выяснить личность преступника, убитого при задержании бойцами ОМОНа.
Лицо его было изуродовано осколком гранаты, пробившим глаз. Никаких документов при нем, конечно же, не оказалось. Некоторую информацию могли дать многочисленные татуировки на теле преступника, но единственным крупным специалистом по исправительно-трудовым учреждениям в Запрудном был сам полковник Сапронов. Так что выяснение личности убитого затягивалось на неопределенный срок.
Кроме имени, не было никаких других зацепок, которые позволили бы сотрудникам городского ГУВД установить личность второго бандита, да и само это имя могло оказаться вымышленным. В общем, картина складывалась довольно безрадостная…


* * *

Клим отпил немного горячего чифира, поставил кружку на пол рядом с диваном и принялся снимать повязку с раненой лодыжки.
Вместе со свежеприготовленным чифиром хозяйка принесла и длинный кусок простыни. Дочка, свернувшись калачиком в кресле, спала. Мать присела рядом с ней на пол, прислонившись спиной к стене и прикрыв колени полами халата.
Клим снял набрякшую кровью повязку, скомкал и бросил в угол. Почувствовав, что снова открылось кровотечение, он плеснул на ладонь горячего чифира и вылил тягучий черный напиток в рану.
– О, с-сс… с-сука, – прошипел он сквозь зубы. – Жжет…
После этого Клим разорвал кусок простыни на две части и туго перемотал ногу, сначала в месте ранения, а потом чуть выше. Ему казалось, что это остановит кровотечение. Было очень больно, но вторая кружка чифира, а также наружная обработка раны принесли некоторое облегчение.
– Эй, тетка, сколько там на бачатах натикало? – спросил он, закончив перевязку.
– Что? – не поняла она.
– Время, говорю, глянь.
Хозяйка поднялась, подошла к противоположной стене и, повернув к себе настенные часы с кукушкой, сказала:
– Шесть скоро.
– А ну-ка, высунь нос на улицу. Только сбоку.
Женщина подошла к окну и, осторожно отодвинув штору, выглянула на улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19