И владеют ими, как правило, профессионалы.
После секундного колебания старший лейтенант Голицын все же решил продолжить поиск. Дыхательной гелиево-кислородной смеси при умелом пользовании должно было хватить на недолгий поиск и нормальный многочасовой подъем, рассчитанный по строгим таблицам декомпрессии.
Только действовать надо быстро. Если пробыть на глубине в сто пятьдесят метров один час, подниматься придется в течение – ни много ни мало – пятидесяти часов. А так хватит и пяти. Таковы особенности работы на глубине.
Голицын продолжил поиск. Как он и ожидал, на глубине в полтораста метров бронированная оболочка кабеля закончилась. И здесь его ожидала находка.
Сначала в свете фонаря блеснул медный шлем. Труп пропавшего водолаза лежал прямо возле кабеля. Свинцовые грузила на поясе и ботинках не давали телу всплыть. Голицын подплыл ближе. И сразу понял, что акула тут не виновата. Стекло иллюминатора на шлеме было разбито вдребезги, а лицо мертвеца изуродовано двумя пулевыми отверстиями. И это было еще не все. Между ребер убитого торчала рукоять ножа.
Голицын попытался извлечь нож, но тот крепко застрял в кости. Вероятно, поэтому убийца оставил его в теле водолаза и вынужден был добить того выстрелами из пистолета. Стрелять под водой способен далеко не каждый пистолет. Особенно на такой глубине. Некоторые могут. Недалеко, всего на несколько метров. Но в водолаза стреляли в упор.
Вообще-то, в стрельбе не было необходимости. Водолаз все равно бы погиб. На такой глубине даже от небольшого пореза можно истечь кровью. Похоже, убийца это знал и все равно решил перестраховаться. Значит, хотел исключить даже малейший риск быть обнаруженным.
Старший лейтенант вернулся к кабелю, где его ждала еще одна находка. К оболочке была прикреплена черная коробка. Она была похожа на ту, что нашел Марконя, только намного больше размером. И крепеж здесь выглядел куда серьезнее, со множеством датчиков.
Устройство так же могло быть заминировано. Голицын изо всех сил старался не спешить и не суетиться. Со всем возможным терпением он приступил к демонтажу прибора. И тут манометр дыхательной газовой смеси в баллоне дал зуммером первый сигнал на всплытие. С такой глубины на это требовалось более пяти часов.
Голицын продолжал работу в прежнем темпе. Сосредоточившись, он не обращал внимания на время. Наконец дело было сделано. Он опустил добычу в проволочную сетку, висевшую на поясе, и оттолкнулся от дна. В уме пловец подсчитывал скорость всплытия. Подъем ему предстоял медленный, с долгими задержками через каждые тридцать метров. По грубым прикидкам гелиево-кислородной смеси должно было хватить.
В противном случае выбор был как у барона Мюнхгаузена – между пастью льва и крокодила. Или задохнуться, или рвануть вверх и заработать кессонную болезнь. В первом случае смерть мучительная, но относительно быстрая, во втором – тоже мучительная, но еще и медленная. В лучшем случае – пожизненная инвалидность. Одно спасение – сразу после всплытия попасть в декомпрессионную камеру…
От размышлений Голицына оторвала мелькнувшая сверху тень. Кого еще принесла нелегкая? Пловец пригляделся. То, что он увидел, ему совсем не понравилось. Над его головой парила уродливая рыбина, жуткое творение то ли Создателя, то ли эволюции. Акула-молот, причем гигантская. Сторожила она тут, что ли?
Голицын невольно усмехнулся. Где-то он читал, что в среднем у человека шансов быть съеденным акулой в тридцать раз меньше, чем быть убитым молнией. Интересно, статистика учитывала только тех, кто хоть раз окунался в морскую воду, или и тех, кто видел море только по телевизору?
Акула явно заинтересовалась пловцом. Вот только что у нее на уме – познакомиться или позавтракать? Голицын был знаком с повадками морских хищников и безошибочно определил – предстоит схватка.
Инструкция по выживанию рекомендовала бить акулу ногой в нос или по жабрам, позади головы. Но таким способом хорошо окучивать нормальную акулу. А у этой вместо головы железнодорожная шпала поперек туловища. Где у нее нос, где жабры? Пока будешь искать, воздух в баллоне кончится.
На ноге Голицына в ножнах покоился лучший друг боевого пловца – нож «Катран». Острый как бритва, способный также разрезать консервную банку или цинковый ящик с патронами. И не только это. Ударом такого ножа Поручик без труда пробивал железную бочку. Одно слово, не ножик – «ломик». Ломик, которым при необходимости можно побриться.
Но Голицыну ножика было жалко. Плавали – знаем! Воткнешь его в акулу, а она рванется в сторону – и ищи-свищи. Был ножик и нету. Не зря ведь приличные люди рыбу никогда ножом не режут.
Нельзя сказать, что старший лейтенант Голицын испугался какой-то акулы. Пускай даже не простой, а молотоголовой. При этом акулы-людоеда, гигантской, шестиметровой и невероятно прожорливой. Видал он и не таких. Но сейчас его поджимало время.
Хищница же никуда не торопилась. Она описывала вокруг водолаза ленивые круги. Но он не сомневался – акула будет атаковать. На такой случай за спиной пловца, рядом с газовым баллоном, имелась короткая металлическая палка «пауэрхеда». Это такое ружье наоборот. У ружья патрон сзади, а тут спереди. На конце палки закреплен боек и вставлен патрон двенадцатого калибра. Нужно просто ткнуть акулу палкой. Желательно в голову. Боек пробивает капсюль, происходит выстрел в упор, получаем рыбу, фаршированную свинцом. Тут главное – точность глаза и твердость руки.
Чудовище приблизилось. На руках Голицына были кевларовые перчатки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10