Сквозь дым и пламя от горящих остатков "девятки"
Инквизитор успел заметить спину высокого человека, быстро уходящего за угол дома на противоположной стороне сквера.
Оглушенный милиционер-водитель каким-то образом смог сам выбраться из искореженного "Москвича".
– Помогай, отец! – крикнул он.
Общими усилиями они поставили принявшую на себя основную силу взрыва машину на колеса. Когда открыли у нее дверцу, то оба отшатнулись – младший лейтенант, удерживаемый поясом безопасности, продолжал сидеть в кресле. Взрывом ему снесло череп и разворотило спину.
Сунув под язык таблетку валидола, он подошел к Рамзаю, лежащему у забора на окровавленном снегу.
У его любимца были оторваны задние лапы, а через распоротый от грудной клетки до паха живот ползли на снег жгуты сизых кишок. Но пес был еще жив. Он молча и виновато смотрел на Инквизитора своими умными красными глазами. Из них текли слезы.
Инквизитор наклонился и поцеловал Рамзая в лоб.
Потом он достал из кармана куртки пистолет и, зажмурив свои непроницаемые глаза, выстрелил в мокрое от крови ухо умирающего животного. Потом, закрыв ладонью его стекленеющие глаза, отрешенно сел на снег рядом с ним.
И так с час сидел он не шелохнувшись со своим мертвым любимцем, пока не увидел перед собой лицо невесть откуда взявшегося майора Кулемзы.
Инквизитор оглядел забитый "Скорыми" и милицейскими машинами двор. Кинул взглядом на выбитые почти во всех окнах дома стекла и сухо приказал:
– Кулемза, позаботься, чтобы обо мне ни слова в печати и на телевидении.
– Уже позаботился, товарищ генерал, – ответил Кулемза. – У двух репортеров пришлось изъять кассеты…
– Похоже, этот грохот мне Кастрат устроил, а, майор?
– Почерк вроде не его, Егор Иванович, – с сомнением ответил Кулемза. – Фармазон любит с грохотом… Кастрат – тихарь: нож, удавка, снайперская винтовка… Наши эксперты обнаружили на месте взрыва куски корпуса противотанковой радиоуправляемой мины. Уверяют, что мина югославского производства. В "девятке" в сумке она лежала – тоже югославского производства…
Подошло какое-то милицейское начальство, стало о чем-то спрашивать. Инквизитор отмахнулся:
– Потом отвечу, господа хорошие, но лишь на отдельные интересующие вас вопросы. Пришлите-ка мне лучше на службу координаты семьи погибшего вашего младшего лейтенанта.
* * *
По двору круглого дома на Олимпийском проспекте вихрилась понизовая поземка, выстуживая до костей собачников, выгуливающих спозаранку четвероногих братьев меньших. Гнат Стецюк остановил старенький "жигуль-копейку" у сквера за домом, огляделся и с черным "дипломатом" в руках вошел в один из подъездов.
На лифте он поднялся до последнего этажа и, оглянувшись, открыл отмычкой чердачную дверь. При его появлении на чердаке с шумом вспорхнули голуби и с писком метнулась за трубу вентиляции крыса. Собрав винтовку с лазерным прицелом и навернув на ствол глушитель, Стецюк вылез на крышу. Пристроившись за парапетом, оглядел расстилающийся снизу перекресток.
С полчаса лазерный прицел винтовки Стецюка гулял по лицам людей, проезжающих в иномарках. Время шло, и он уже стал с беспокойством поглядывать на часы. Но тревога была напрасной. Нужная ему "Ауди" через минуту остановилась на красный свет у края правой полосы перекрестка. Стецюк усмехнулся и положил палец в тонкой перчатке на спусковой, крючок…
Сидящий в машине Мучник, жестикулируя руками, что-то рассказывал водителю.
"Травит анекдот за "новых русских", – без злобы подумал Стецюк и, задержав дыхание, плавно спустил курок…
Мучник дернулся и отвалился к стеклу. Через прицел Стецюк увидел, как из его лба хлестанула кровь.
В следующие несколько секунд пальто Мучника пополнилось еще двумя рваными дырами, а "Ауди" вильнула в сторону и врезалась в милицейский стакан…
Глава 42
"Сегодня утром на Олимпийском проспекте гремя выстрелами снайпера-профессионала убит известный российский предприниматель и меценат Серафим Ерофеевич Мучник. Убийцы оставили на крыше дома орудие преступления – снайперскую винтовку с лазерным прицелом.. – вещала растерянная дикторша. – Осведомленные источники в правоохранительных органах отмечают, – продолжала она, – что в этом убийстве, как и в убийстве священнослужителя и монаха, совершенных на днях на автодороге Почайск – Сухиничи, хорошо просматривается сербский след, так как все эти убийства совершены из оружия югославского производства".
– Значит, грохот у моего подъезда и монахи в Почайске тоже на тебе, Кастрат? – вскинулся Инквизитор. – Везде орудия преступления югославского производства. Хило! – зло усмехнулся он. – Перст, указующий на Скифа с приятелями… Нет уж, Скиф пусть на воле походит… А ты… Ты на этот раз танцевал совсем неуклюже. Кастрат. Совсем как слон в посудной лавке, что на тебя совсем не похоже…
– Соедините меня с подполковником Глуховым, – выключив телевизор, приказал Инквизитор появившемуся в дверях кабинета помощнику. – Он бдит в аэропорту Шереметьево.
– А вы слышали, товарищ генерал?..
– Что слышали?..
– Только что убит крупный предприниматель Мучник.
– Это какой Мучник? – переспросил генерал.
– Муж журналистки Коробовой. Тот, который еще неделю назад давал у нас показания майору Кулемзе…
– А-а, тот Мучник, который в Госдуму намеревался баллотироваться? – отвернувшись к окну, протянул Инквизитор. – Жаль… Очень жаль… Тогда тем более соедините меня с Шереметьевом… Глухов, ты? – спросил он в трубку. – Слушай, Глухов, меня внимательно: скоро у тебя нарисуется Кастрат… Подготовь для его захвата все наличные силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121