И все. Вконец заинтригованный, Никита начал расспрашивать аборигенов, что же это такое, но вразумительного ответа не получил. Одни восхищенные междометия. И вот теперь, абсолютно неожиданно, – нате вам, будьте любезны, извольте снять пробу…
Он положил кусочек в рот, осторожно разжевал и понял, что аборигены Дальнего Востока в своем мнении относительно вкусовых качеств непрезентабельного деликатеса были абсолютно правы. Ничего, кроме выспренних междометий, тут не скажешь. Под такую закуску и цистерну пива выпить можно.
Никита допил бутылку, заказал вторую. Холодное пиво расслабило, настроение приняло благодушно-созерцательный оттенок. После пары-тройки абсолютно невразумительных песен из динамика вновь полились стенания о Чистых прудах, но теперь слова песни не казались такими уж откровенно дебильными. В конце концов, и в нищем на паперти с некоторой натяжкой можно увидеть черты «мыслителя», так почему же рахитичным ивам не «задуматься» о своем горестном житье-бытье? А из пацана-рыболова, быть может, вырастет отнюдь не ревностный поборник кирпича и металла, а совсем наоборот – яростный защитник дикой природы. Западет ему в душу с детства, что в Чистых прудах рыбы нет, вот и начнет он последние уголки девственной природы оберегать да лелеять…
Благодушие накатилось совсем уж радужной волной и настроило мысли на мажорно-мечтательный лад. Ну почему во всем окружающем нужно видеть только ущербность? В каждом человеке есть чистое и прекрасное начало, главное – его распознать. Взять хотя бы ту девушку, что сидит от него через пустой столик, курит, потягивает сквозь соломинку «пепси».
Видик у нее еще тот: грима на лице столько, что, тряхни она всклокоченной прической, штукатуркой на стол посыплется, в уголках рта презрение ко всему миру… Зато, вполне возможно, душа у нее…
Какая у нее душа, Полынов представить не успел.
Слишком долго он рассматривал девицу, и она истолковала его пристальный взгляд по-своему. В упор уставилась на Никиту и сделала рукой жест, что, мол, не против пересесть к нему за столик.
Никита очнулся, растянул губы в извиняющейся улыбке и отрицательно помотал головой. Девица скорчила недовольную мину, что-то презрительно пробормотала в его адрес и, закинув ногу на ногу, отвернулась с самым что ни на есть независимым видом.
Вот и помечтай тут, вздохнул Никита. Похоже, не то место и не то время выбрал. И как бы в подтверждение этому почувствовал, что и его особой кто-то исподтишка интересуется.
Не подав вида, все так же лениво потягивая пиво, он скосил глаза. Как кстати пришлись зеркальные очки – словно предвидел подобный оборот. Нет, не девчушка-официантка на него глаз положила. Она стояла спиной к Полынову, облокотившись о стойку бара, и о чем-то весело болтала с барменом, вертя задом. Никита для нее был пройденный этап – ну, не получилось у нее завязать знакомство с приглянувшимся посетителем, и ладно. Таких клиентов у нее с десяток на дню бывает.
А вот двое мужчин за дальним столиком Никите не понравились. Один, щуплый, в спортивном костюме, невзрачный, словно блеклая фотография, сидел лицом к Полынову, а второй, коротко стриженный крепыш в джинсах и голубой майке, – спиной. Изредка пригубливая, они цедили пиво, курили и молчали.
Для постороннего взгляда – вроде бы обыкновенные, задавленные жарой обыватели, но Никиту эта парочка насторожила. То ли чересчур равнодушным, блуждающим по сторонам взглядом щуплого и каменной неподвижностью крепыша, то ли их неестественным молчанием – где это видано, чтобы приятели за столом, да с пивными кружками в руках, словом друг с другом не перебросились даже при жестоком похмелье? К тому же просто некому было минуту назад так посмотреть на Полынова, чтобы он почувствовал.
Никита допил пиво, встал и вальяжной походкой направился вдоль прудов вверх к Мясницкой. В зеркальных очках отразилось, как щуплый что-то сказал своему напарнику, тот раздавил в пепельнице сигарету, поднялся и вперевалочку, не спеша пошел за Полыновым.
«А вот тут вы, ребята, недоиграли, – невесело пожурил их Никита. – Даже простые собутыльники, расставаясь, друг другу руки на прощание пожимают…»
Он шел фланирующей походкой разомлевшего от пива и жары человека, а сам трезво рассуждал, прикидывая в уме различные варианты отрыва от «хвоста».
Можно было нырнуть в метро, добраться до Кольцевой линии, где проще замести следы. Можно было…
Нет, внезапно понял Никита. Ничего этого делать не следует. Сейчас он числится на легальной работе, живет в легальной квартире, поэтому не стоит раньше времени показывать свои знания и умение по запутыванию следов. Все это может пригодиться для экстраординарного случая, а в данный момент лучше всего не подавать вида, что заметил слежку, и попытаться извлечь из ситуации максимум выгоды. Например, заняться выяснением, насколько серьезно его «пасут».
На Мясницкой Никита взял такси, причем сделал это не торопясь, давая возможность наружному наблюдению за собой сориентироваться, и поехал домой. Два раза по пути он останавливал машину: один раз у овощного киоска, где купил ананас и пару плодов манго, а второй раз – когда, не выходя из машины, приобрел у уличного торговца с десяток газет.
Нехитрые уловки позволили выделить из потока автомобилей серую «Волгу», бежевые «Жигули» и темно-зеленый «Форд», которые, чередуясь, «вели» его по улицам. «Пасли» его профессионально, на большом расстоянии, но именно на подобные случаи и натаскивали Полынова в спецшколе, заставляя мгновенно запоминать не только номера подозрительных автомобилей, но и их малейшие отличительные особенности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113