Там все замазано.Потом приехала, рассказывала про студентов на иномарках с мобильными телефонами, смеялась…— Если не путаю, вступительные экзамены проводятся летом.— Да. Только в этом году она скопила денег и решила рвануть в какую-то частную школу бизнеса, все книжки по экономике читала. А до этого хотела в художественную школу, вроде рисовала неплохо. Путаная она у меня была.Все чего-то мечтала.— В художественную, а потом по бизнесу?— Она хотела изменить свою жизнь, что здесь такого?— И когда она брала отпуск?— В конце апреля.— Что ж это за школа такая, с экзаменами в апреле?— А почему вы у меня это спрашиваете? Да еще таким тоном, будто я в чем-то виновата? У вас что, каждый человек в чем-то виноват?! Уже потому, что он просто живет?— Ну вот, вспылила. — Прима посмотрел на Наталию и снова почувствовал опустошающую ватную слабость в желудке — если еще не язва, то где-то близко. — Я понимаю, что к работникам правоохранительных органов у тебя выработалось отношение то еще: хороший мент — мертвый мент. Так?Она улыбнулась, но ничего не ответила.— Только, Наталия, мы расследуем убийство твоей лучшей подруги, давай попытаемся быть на одной стороне.— Но и вы не давите так на меня. Знаете, я ведь тоже не железная.— Попытаемся восстановить мир? Так будет лучше.Она кивнула:— Ладно. — В глазах ее снова были слезы, и Прима подумал, что нервишки у Наталии Смирновой прилично расшатаны. Весьма прилично.— Значит, весь май ее не было в городе? — спросил Прима.— Приезжала пару раз, документы какие-то оформляла и снова в Москву.Я ей говорю: пустая башка, чего мотаешь туда-сюда, деньги зря тратишь? И все книжки по бизнесу читала, где-то с полгода. Всерьез собиралась поступать.Интересное получалось дело — выходит, последний месяц гражданка Яковлева изображала из себя прилежную абитуриентку и вроде как была вне зоны криминальных отношений, и вот она приезжает в город, и такая неожиданная развязка. Старые долги?— А почему она ездила так далеко? Под боком Ростов — учись себе на здоровье, и рядом с домом.— Ростов?! Вы смеетесь. Да ее там каждая собака знала, аж тошно было.Нет. Она хотела изменить свою жизнь. Вообще! Понимаете?— Понимаю. Но на какие средства? Угла своего нет, а жизнь в Москве дорогая.— Не знаю. — Наталия несколько замялась.— Может, она просто собиралась работать в Москве? А учеба — это все так, для отвода глаз, чтоб можно было ксиву предъявить? Ведь не жалуют в столице… залетных.— Зачем так говорить? Кого там жалуют?— Я просто рассуждаю. Давай попытаемся рассуждать вместе: сбережений у нее, чтоб обустроиться в Москве, судя по всему, не было. Вы ж получаете не ахти какие деньги? Не в пример моим, но не ахти?— Да так, вроде откладывала понемногу, но в основном только на шмотки и хватало.— Ну согласитесь, Наталия, вы обе женщины, и вас должны были интересовать эти темы: на что жить будешь? Может, есть у тебя кто? А как то, а как се?— Хорошо. Для вас шлюшка — это прямо штамп на всю жизнь, так получается?Прима промолчал. Наталия продолжала:— Может, она и собиралась по ночам подрабатывать, но вот именно для того, чтобы было на что жить. Но главное — она собиралась учиться. Хотела поставить на прошлом точку. Очень хотела.— Прямо так сбежать от Шандора и работать на улице в Москве? Наталия, мы же договорились уважать друг друга. Можно, конечно, считать подполковника милиции старым пердуном, но вот лопухом?.. Вряд ли стоит.— Да ничего я не считаю. Вы лезете прямо в душу. Я у нее то же самое спрашивала — мол, что, работу в дорогих гостиницах нашла? Есть у тебя кто? Она сказала, что есть. Но боится сглазить. Поэтому ничего говорить не будет. Пока все не решится. А потом, мол, и расскажу и все такое. Знаете, обычно она со мной всем делилась, а тут такое… Но по дереву стучала, чтоб не сорвалось:Наталка, не обижайся, у тебя не дурной глаз, но я решила — пока никому. Вот, собственно, и все. Так что было у нее, на что в первое время обустроиться. Виды какие-то она имела.— Это действительно все? Подумайте как следует, вспомните, может, чего мельком называла? Это может быть очень важно!— Да нет. Говорю же вам — нет. Я тоже пыталась разузнать… Знаете женское любопытство? Сильнее его только женское желание выболтать все тайны. Но тут оказался совсем другой случай. Я говорю — Сашку было за что уважать.Прима тогда подумал, что, возможно, она и права. Только вот как вышло — старые грехи тянут нас в прошлое, и ничего ты с этим поделать не можешь.Возможно, Александра Афанасьевна Яковлева действительно хотела что-то поменять в своей жизни, но оказалось — не суждено. Прима подумал, что нужно будет поработать со всеми свидетелями, поглядеть, что там нароют в ходе экспертного исследования, что даст работа со следами, с этой музыкой — магнитофон на автореверсе больше суток прокручивал одну и ту же кассету на громкости, весьма близкой к предельной, из-за чего соседи и всполошились. Видать, последний танец для Александры Афанасьевны стал танцем смерти. Кто-то был у нее. Последний клиент?Именно тогда Прима попросил Наталию Смирнову дать знать, если она соберется уехать из города. Тогда еще не было проведено опознание и дурные предчувствия еще не начали мучить Примую Теперь Прима пил чай из рододендрона и думал о том, что Наталию Смирнову не могут найти уже больше суток. На звонки она не отвечает. Она предупреждала, что ей будет страшно оставаться одной в Сашиной квартире, хотя какие-то Натальины вещи там и остались, поэтому пока, некоторое время, она поживет у родителей. Но старики уже сутки не видели дочери. Может, уехала в Ростов? Но почему не предупредила? Не брать же с нее подписку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95