Скажем так, почти все в порядке, но… Вот в этом «почти» и таится пока еще еле уловимая, но все больше набирающая силу угроза.Курить хочется дико. Просто дико. Петр Виноградов прикрыл глаза и подумал о том, как его губы могли бы припасть к белому фильтру, с какой жадностью он бы сделал первую спасительную затяжку, которая, возможно, обожжет ему легкие, но приведет в порядок голову. Затяжка, которая позволит ему сконцентрироваться больше, чем необходимо, для решения самых сложных задач и проникнуть сквозь мутную пелену тайных событий.Кто? Что? Что за безумная, дьявольская игра? Он сам игрок до мозга костей, до кончиков пальцев. Холодный, не вспыльчивый, но очень рисковый. И он может поставить все на «зеро» при условии, что сначала купит крупье, а потом еще позаботится, чтобы у круга рулетки было подвижное дно. А там давайте, бросайте шарик. Что, не «зеро»? Ну что ж, иногда бывают промахи и при таких обстоятельствах. А какая, кстати, выпала цифра? «Пятерка»? Так ведь у меня и на «пятерке» стоит. Не так много, но на страховку хватит.Так было всегда.Они с Алексеем Игоревичем рубили капусту и делали крупные ставки.Иногда проигрывали. Но реже, чем игрок в рулетку. Потому что они не только знали правила — некоторые из правил они сами и создавали. И никогда не забывали о страховке.Так было всегда.Они с. Алексеем Игоревичем рубили деньги. А потом еще и с Викой. И Виноградов не возражал против ее вхождения в совет директоров, он человек неревнивый, а для дела, объективно, наша королева очень даже полезна.Он не был против Вики, когда она стала одним из одиннадцати человек, принимающих решения.Но она не могла превратиться в одного из трех. Потому что третий — есть такая детская игра — лишний. Потому что много лет назад «Континент» создавали два человека, а президент, вице-президент — это лишь слова.Номиналитеты… И Петр Виноградов вовсе не интриган, он так, напрямую, об этом и заявил, и Алексей Игоревич отнесся ко всему с пониманием.Они с Алексеем всегда могли понять друг друга. Оба были великолепные игроки. Оба готовы были рисковать и бегать по лезвию бритвы. И Алексей Игоревич, образно выражаясь, был внутренне согласен с тем, что крупье можно купить, потому что это были проблемы крупье. Но он не был согласен с существованием подвижного дна у круга рулетки, потому что тогда это были проблемы игры. Однако Петр смотрел на эти вещи проще. Намного проще. Кто-то должен был брать на себя и не самую приятную работу. Зато Петр не изображал из себя плейбоя, не являлся в президентский кабинет с волосами по плечи и не испытывал приступов анархической лихорадки, когда его светлость Алексей Игоревич укатывал кататься на серфингах и на сноубордах («общение со снежными божествами» — так у них это называлось), а он оставался прикрывать тыл и затыкать дырки. Хорошо еще, их светлость забирал с собой Вику…Ладно, чего уж теперь, все это в прошлом.Алексея Игоревича всегда интересовал адреналин. Петра Виноградова тоже. И они играли. Порой как бык с тореадором, а порой как спевшиеся карточные шулеры, рубящие на одну руку.Но теперь у Петра Виноградова были проблемы. И самое неприятное во всем этом то, что он до сих пор не мог их сформулировать. Вот-вот, рядом, где-то уже на языке, но… И дико хотелось курить. Потому что картинка — образ решения, которое должно прийти после первой же затяжки, — становилась все более навязчивой.Всю жизнь Виноградов курил нормальные сигареты, никаких облегченных, лайтс, и прочей лабуды. Потом, когда количество выкуриваемых сигарет перевалило за пачку в день, он перешел на облегченные. Через несколько месяцев он выкуривал уже больше двух пачек облегченных — что толку-то, организм не обманешь. Сигареты легче — куришь больше. И вот друзья ему посоветовали «Бенсон и Хэджес» — сотку. Долго планка держалась на полутора пачках, и, когда плотины прорвало и полгода Петр выкуривал по сорок стомиллиметровых сигарет в день, он понял, что надо завязывать. И уж когда это произошло, он твердо себе пообещал, что развяжет только в случае, если произойдет что-то ну совсем грандиозное, типа конца света, когда уже не важно — завязал, развязал…Сейчас, наверное, не пришло еще время развязывать. По крайней мере Петр очень надеялся, что не пришло. Может быть, где-то близко к тому, но все-таки нет. Пока нет.Он открыл верхний ящик стола и с силой швырнул сигареты обратно.Лютый хочет разговаривать с Викой.Что ж, к этому надо отнестись с пониманием. Ну конечно, они друзья, Алексей Игоревич умудрился их сделать друзьями. Эту аристократку-недотрогу с мужицкой хваткой и криминального авторитета, который решил показать всем, что у него теперь чистые руки.А как быть с прошлым? Просто взять и перечеркнуть? Петр вовсе не был таким дураком, чтобы отрицать тот очевидный факт, что в основе любого крупного состояния спрятано преступление. Он никогда не был чистоплюем. Просто ему был известен еще один парадокс — будущее отбрасывает на прошлое тени. А не наоборот. И это уже совсем другой взгляд на вещи. При котором все, что сейчас произошло с Лютым, уже не кажется таким диким.Лютый хочет говорить с Викой.Ну что ж, учитывая все, что с ним случилось в последнее время, это желание вполне закономерно. Пусть говорят, будет ему Вика. Надеюсь, она уже вполне готова к разговору. Даже несмотря на легкие изменения последнего времени, она готова к разговору… Все травмы рано или поздно залечиваются, если организм выживает. И здесь все будет так. Все будет хорошо, как в телевизионной рекламе в «Русском проекте»: «Все будет хорошо!»Разговор Лютого с Викой — не самая большая проблема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95