Постараюсь один справиться…
После сытного обеда Сидякин натянул новые брюки, светлозеленую рубашку, поверх — легкую куртку. И зашагал по обочине дороги. Автобуса дожидаться — не резон, скорее пехом доберешься.
Натальино — большая деревня, раскинувшаяся по обоим берегам бойкой речушки. С собственной больницей и поликлиникой, даже с Домом колхозника — одноэтажным приземистым зданием с выцветшим флагом над крыльцом. Именно больничка и «гостиница» больше всего интересовала Прохора.
И еще одно достоинство — прошагать десяток верст в одну сторону и столько же — в обратную даже паралитику под силу.
Проверился по полной программе: терапевт, хирург, неврапатолог. Каждый из врачей не только осмотрел пациента — выслушал многословную исповедь о ранениях, полученных при защите Родины, о госпиталях, в которых пришлось лежать, о наградах и поощрениях.
После осмотров Прохор долго беседовал с сестрой в регистратуре. Отвешивал неуклюжие комплименты, смеялся, шутил. Короче, всячески отмечался. Если лягавые что-либо заподозрят, обязательно выйдут на медицину.
К вечеру зашел в Дом колхозника.
— Тут такая проблема, — извинительно начал он, позвякивая орденами и медалями. — Приболел малость, врачи приписали постельный режим, а добираться домой, глядя на ночь, побаиваюсь. Ежели есть свободная комната, переночую, утром уеду на автобусе.
Отказать ветерану, инвалиду войны, дежурной администраторше даже в голову не пришло. В захудалом общежитии нашлась отдельная угловая комната.
С аппетитом поуинав стаканом сметаны и двумя яйцами в смятку, Прохор улегся на скрипучую кровать, мысленно приказал себе подняться ровно в половине двенадцатого и безмятежно захрапел.
В половине двенадцатого проснулся. Осторожно открыв окно, вылез наружу и, таясь в зарослях кустарников, зашагал в Горелково. От недавних сомнений не осталось следа — старшина напоминал туго натянутую пружину.
Около часа ночи он остановился возле избы самогонщицы. Оглядел темные окна, прикрытую, но, кажется, незапертую, входную дверь. Проверил небольшой электрический фонарик с приклеенной нашлепкой, оставляющей узкую щель. Все в порядке, работает. Ощупал за поясом острую финку, сохранившуюся еще с войны. Наточена на славу, не подведет. Натянул перчатки, на башмаки — матерчатые тапки.
Подсвечивая фонариком, Прохор заглянул в боковушку. Симка храпела во все завертки, голые груди свисают двумя полупустыми мешками, богатырские ноги разбросаны. Интересно, сама уснула или Федька «убаюкал»?
В горнице — разворошенный праздничный стол. На полу валяется пустая бутылка, из горлышка еще капают остатки ядовитого самогона.
Наверно, недавно пошабашили, с опаской подумал Прохор, вдруг еще не спят? Тогда придется вносить в разработанный план изменения — вместе с Федькой приколоть и его сопостельницу. А это создаст некоторые трудности — может направить сыскарей на верный путь.
Опасения оказались напрасными — уставшие любовники крепко спали. Бесстыдно раскинув ноги, голая Фекла все еще держалась за полюбившийся ей «протезик». Такой же голый Федька во сне подрагивал культей.
Под Варшавой командиру разведвзвода довелось снимать часового возле немецкого склада боеприпасов. Натренированным движением зажал солдату рот, финка вошла точно в сердце. Часовой не ойкнул.
Но там был враг, фашист, проклятый оккупант, а здесь…
Вспомнилось, как Семенчук встречал его при выписке из госпиталя, с какой добротой и заботой смотрел на фронтового побратима. А банька? Федька бережно, стараясь не причинить другу боль, освобождал его от корсета, потом, нахлестывая веничками, осторожно переворачивал с боку на бок.
Испугавшись необычной размягченности, Прохор торопливо зажал ладонью открытый рот Федьки, ударил ножом. Семенчук не охнул, не вздрогнул — отошел. Окровавленный нож Сидякин осторожно вложил в руку спящей Феклы.
На улице убийца освободился от перчаток и тапок, положил их в карман и неспешным шагом пошел полем в сторону Натальино. На окраине деревни аккуратно закопал под неприметным кустом «вещдоки». Ровно через два часа влез в приоткрытое окно своего номера, разделся и улегся в постель…
Глава 25
Утро преподнесло частному детективу очередную порцию загадок. Впрочем, легкоразгадываемых.
За завтраком Дашка разговорилась. Особым молчанием она не отличалась, но на этот раз, взволнованная непонятным происшествием, безостановочно болтала.
— Только ты ушел на работу — звонок в дверь. Посмотрела в глазок. Стоят два мужика. Один с чемоданчиком, второй с пустыми руками. Не открывая, спрашиваю: кто нужен? Отвечают на полном серьезе: слесаря, мол, из домоуправления. Короче, вешают лапшу на уши — слесарей всех знаю, не раз доводилось вызывать. Говорю: не берите на понт, вонючие козлы… Ну, и добавляю, естественно, парочку таких же крепких словечек.
— Значит, без подзаборной ругани не обошлась? — Роман прищурился, хотел было припечатать по лбу матерщинице солидный щелчок, но во время удержался: Дашка не ребенок — взрослая девушка. — Сколько раз говорено, чтобы говорила по человечески!
— А я что, по звериному? — обиделась девчонка. — Ну, мужики залепетали: они подменяют, дескать, заболевших, у них — наряд, не выполнят его — достанется. Могут даже премии лишить.
— Представляю, что ты им сказала в ответ, — невольно рассмеялся Роман.
— Вообще-то, молодец, без меня в квартиру никого не пускай.
Казалось бы, ничего ужасного не произошло, но в сочетании со второй загадкой заставляет задуматься.
Обычно глава фирмы появляется в своем офисе после появления там секретарши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151