Ухабистый и пыльный — то, что надо.
Черный «жигуль» повторил маневр преследуемого и снова повис на его хвосте. Обогнув многоэтажку, потом — свиноферму, Романов углубился в лес. Загнал машину в кусты, вылез и огляделся.
Вообще, останавливаться в безлюдном месте небезопасно, можно запросто проглотить пулю. Но сыщик надеялся на никогда еще не подводившее его везение плюс надежный «макарыч».
Из-за поворота выбрался черный «жигуль». Остановился в двухстах метрах. Но водитель, не в пример Романову, не покинул машину. Попытка разглядеть преследователя сыщику не удалась — слишком далеко.
Пришлось прекратить детскую игру в кошки-мышки. Недовольно пофыркивая, легковушка выбралась из кустов и снова запрыгала на ухабах. Черномазый преследователь двинулся следом.
Вторая попытка, если не избавиться от пастуха, то хотя бы зафиксировать его внешность, тоже окончилась неудачей. Когда Романов свернул к автозаправке, черный дьявол остановился, не доезжая до нее.
В конце концов, сыщик решил больше не таиться — погнал машину к повороту в хутор лесника. Пусть отслеживают, глотают пыль — слава Богу, не стреляют и не обгоняют.
Удивительно, но за два километра до поворота на лесную дорогу черный «жигуль» исчез. Вот это уже пострашней наглого преследования!
Романов остановился, выключил фары, подождал. Пастух не появлялся. Время — одинадцать. Вдруг слежка почудилась? Глупое предположение — черномазая легковушка не приснилась, сыщика явно пасли. Кто? И снова он подумал о хитроумном владельце особняка, старом разведчике.
Окна в избе лесника — черные провалы, только одно светится. Романов загнал машину под навес, выключил зажигание, выбрался из салона.
— С приездом, фрайер!
Ответить Роман не успел — сильный удар по голове бросил его в беспамятство.
Очнулся он в горнице. Но не поднял склоненную на грудь голову, не открыл глаза. В начале — определиться, прояснить ситуацию. Тонкая струйка крови добралась до закрытых век, защекотала, вытереть бы ее ладонью — нельзя. Зато слух работает в полную силу.
— Послушай, Бирюк, мы вместе парились, хавали тюремную баланду. Нам ли притворяться, кореш? Цынкани где бумаги мента — возьму в долю. За них столько отвалят капусты — до конца жизни хватит и еще останется.
Ванваныч. Его голос с характерным придыханием. Интересно, что ответит Панас Григорьевич, не соблазнится ли предложенной «долей».
— Не знаю никаких бумажек. Не штормуй, Мерин, не гони волну.
Молодец лесник, в душе порадовался Романов, знатно выдал Ванванычу. Вернее, Мерину. Многозначительную кликуху приклеили мужику — именно старый, изъезженный мерин.
— Да что с ним базарить! Разогрею жопу паяльником — все скажет!
Гундосый, насморочный голос Хари. А кто еще находится на лесном хуторе? Неужели Ванваныч решил наехать на старого кореша с одним только Харей? Не похоже на старого лиса.
— Заткнись, сявка! — прикрикнул босс. — Лучше пошевели ходулями, погляди во дворе. Вдруг дерьмовый Хавало снова задремал.
Третее действующее лицо — какой-то Хавало. Если только трое — можно выкрутиться. Романов незаметно пошевелил руками, скованными браслетами.
Стукнула дверь, потянуло сквознячком. Харя отправился выполнять приказ босса.
— Ладно, Бирюк, подумай пока. Разберусь со шлюшкой. Ну, ты, давалка дерьмовая, шкура вокзальная, поверни морду ко мне. Не строй из себя героиню — загоню в бабскую щель бутылку из-под шампанского — взвоешь. Куда твой хахаль спрятал дедовы бумажки?
Если бы Ванваныч знал характер дерзкой девчонки, не стал бы говорить с ней на бандитском жаргоне. Сейчас она ему выдаст!
Выдала.
— Ах, ты козел вонючий, ублюдок смердящий, еще и обзывается! Небось, носишь в штанах вместо мужского члена окурок, вот и храбришься. Ни одна баба не польстится на такого недоноска! Погоди, Романчик с тобой за все рассчитается, овца шебутная, жертва аборта! Что вы с ним сделали, сявки подзаборные!
Ванваныч засмеялся. Не весело — натужно. Пытался за смехом скрыть гнев и растерянность. Злые оскорбления, похоже, достали его, пробили щит напускного равнодушия.
— Центровая шкура, фуфелистая, — с оттенком уважительности, проговорил авторитет. — По фене ботаешь, лярва.
Наверно, Ванваныч, отвесив тяжеловесный «комплимент», решил подкрепить его поглаживанием по вздернутой головке. Или — по пухлому плечику.
Ответ последовал немедленно — звучный плевок.
— Перестань лапать, старый козел, от тебя сортиром несет!
Стукнула дверь — возвратился Харя.
— Все в цвете, босс, Хавало бдит… Что, не поддается девка? Давай перетащу ее в боковушку, малость пощекочу своим инструментом? Он у меня — с шариками, попробует — взвоет, все выложит.
Минутное молчание. Видимо, Ванваныч размышляет, прикидывает. Почему-то ему не хочется применять силовые приемчики, до чего же не хочется!
Дашка не смолчала.
— Кусок дерьма называешь «инструментом»? Чем похваляешься, падла?
Бандит захлебнулся от неожиданности, что-то забормотал. Шагнул к дерзкой телке, замахнулся. Ударить не успел — его остановил босс.
— Погоди, Харя, не гони волну. Вот побазарим с ментом, потом уж… Что-то никак он не оклемается — уж не сдох ли?
— Не должен. Я его легко погладил.
Подошел к пленнику, приподнял за волосы голову. Романов сделал вид — очнулся. Со стоном замотал головой, пытаясь сбросить с глаз кровавую пелену. Конечно, ничего не получилось.
— Дайте промыть глаза — не вижу.
Харя принес из сеней полведра воды, с хриплым смехом окатил Романа. Тот скованными руками провел по лицу. Прозрел.
Обстановка в горнице — не для слабонервных.
В центре комнаты сидит Ванваныч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151