Засветилась. Увидит — может замочить или пустить под молотки. При моей профессии ходить с порезанным лицом — оголодаю.
— Нет, на этот раз речь не о сыщике… Посмотри на этот снимок. Сталкиваться не приходилось?
Светка опустила баллончик в сумочку. Можно расслабиться — ни ограбление, ни побои ей не грозят. Остальное — мелочи, откажется — плешивый не заставит, сам пообещал отпустить.
На плохоньком снимке — лобастый мужик с прищуренными дерзкими глазами и бычьей шеей. Такие нравятся сексуальным бабенкам, притягивают их, будто магнит металлические стружки. Вот и в Светке, несмотря на усталость и подрагивающие коленки, что-то ворохнулось под сердцем и отозвалось в животе.
Что говорить, классный мужик!
— Кто такой? Никогда не встречала…
— Будущий твой клиент… Мне нужно знать, куда он ездит за город. Или — по Москве. Официально живет на Кутузовском, адрес потом скажу. Но имеет где-то вторую берлогу, в которой держит старика, мужчину средних лет и женщину… Разведаешь — ничего не пожалею, сколько запросишь — столько и получишь.
— Знакомо, — отмахнулась девица. — Все мужики обещают золотые горы, серебрянные долины, а как доберутся до «мяса» — забывают… Аванс?
— Сколько? — плешивый с готовностью достал пухлый бумажник, раскрыл его.
Светка медлила назвать сумму — боялась продешевить. Судя по пухлому бумажник, мужик готов отдать все его содержимое. Иначе не демонстрировал бы.
— Десять тысяч! — выпалила Давалка и съежилась в ожидании удара за непомерную дерзость. — Ну, хотя бы… восемь…
Плешивый одарил собеседницу удивленным взглядом. До чего же обнаглели эти русские — за ерунду готовы ободрать. Не зря предупреждал Гаревич: будь поосторожней и похитрей.
— Охамела, Давалка… Вот тебе в виде аванса тысяча баксов, остальные две получишь, когда накроем лобастого… Слушай и запоминай.
Некоторое время он молчал, осматривая улицу, особенно, темную её часть.
Мимо, с трудом удерживая на поводке рвущуюся под деревья собаку, прошел молодой парень с сигаретой в зубах. На припаркованную машину даже не поглядел. Мало ли в Москве стоит иномарок, осматривать каждую не хватит жизни.
Облизывая друг друга, плетутся подростки. Молокосос бесстыдно ощупывает груди сопливой девчонки, та сладострастно вертит худыми бедрышками, роется в штанах кавалера…
Наконец, плешивый посчитал обстановку вокруг «вольво» достаточно безопасной.
— Адрес лобастого… Кликуха — Пудель. Настоящая фамилия Апанасов… Вернее, — одна из его многочисленых фамилий. Называю на всякий случай, не вздумай обратиться к нему — подколет. Мужик отчаянный… Скажешь: пришла от Штыря… Ш-ты-ря, — по слогам повторил он. — Послал тебя Штырь… Гляди, не перепутай!
Губы плешивого щекотали девичье ушко, будто он не говорил — вкладывал опасные слова прямо в мозг.
— Дошло? Запомнила?
— Не обижай, фрайер, я — понятливая, мне ещё мама говорила…
— Молодец. И твоя мама — тоже… Возьми аванс.
Светка дрожащими руками приняла пачку долларов. Не пересчитывая, положила в сумочку. Передумала и бесстыдно задрав подол, спрятала в трусики. Так надежней!
Плешивый отвел в сторону загоревшийся взгляд. Но лапать не стал.
— Куда подвезти?
— В Митино…
Приключения на этом не закончились — Светку ожидало ещё одно, более страшное потрясение. Когда машина ехала по Садовому кольцу, водитель, не оборачиваясь, сообщил неприятную новость.
— Нас, кажется, пасут… Черный «Мерс».
— Постарайся оторваться, — спокойно посоветовал плешиваый. — Не удастся — тормози неподалеку от гаишного поста.
Началась гонка. Видимо, водитель хорошо знает Москву: улицы и проезды, переулки и даже проходные дворы. Резкие повороты и развороты следовали один за другим. Но «мерседес» щел будто на буксире, не отставая но и не нагоняя.
Светка вжалась в угол сидения и дрожала от страха. В её представлении вот-вот начнется перестрелка, прольется кровь. И её кровь тоже. Зачем только она согласилась с предложением «подвезти»? Сейчас ехала бы на метро и на автобусе среди десятков людей…
В конце концов,»вольво» оторвалась от преследования.
— Молодец, — небрежно похвалил водителя пассажир. — Получишь премию.
В Митино Светка выскочила из машины, как пробка из бутылки, которой хлопнули под зад. Слава Богу, можно считать — дома. Обогнуть жилую башню, пробежать метров двести по улице — разлапистое многоподъездное здание. Закроется на все замки и задвижки, сбросит прилипшую к потному телу одежду и — под горячий душ. Отмыться, снять напряжение, расслабиться. Потом нырнуть в белоснежную, пахнущую французскими духами постель…
Но скрыться в знакомом подъезде Давалке не удалось. Выскочившие из темноты парни скрутили её, загнали в рот едко пахнущий кляп, затолкали в «мерседес».
— Не штормуй, лярва, ничего тебе не будет. Побазаришь с боссом — все дела. Вот ежели не размякнешь, откажешься, тогда — амба!
Парни обращались с пленницей на удивление вежливо: не били, даже не щупали. Мало того, вытащили паршивый кляп, пригрозив: вякнет — вырежут болтливый язык.
Окончательно Давалка пришла в себя, увидев хмурого Кавказца. С ним ей уже доводилось встречаться в постели. Вел он себя тогда, как ведут все оголодавшие мужики, но не хамил, рассчитался довольно щедро…
Как же его звать?… Вспомнила — Тарас.
— Здравствуй, Тарасик. Зачем ты так — повязали, рот заткнули, позвал бы — сама прибежала, — непрерывно трещала девица, посылая в Кавказца обещающие взгляды. — В прошлый раз ты мне по душе пришелся — ласковый, нежный…
— Заткнись!
— Все, молчу… Раздеться?
Сказала и похолодела. Разденется — из трусиков вывалятся деньги!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115