Да и какую опасность можно ожидать от мирного старичка? Пришел, небось, дедок пожаловаться боссу на обвес-обсчет, поплакаться на малую пенсию и одолевшие его болячки. А кому прикажете жаловаться, если не хозяину?
— Мне бы повидать главу фирмы, — плачущим голосом сообщил Гаревич. — Я — на минутку…
— Проходи, дед, — отодвинулся, освобождая проход, парень. — Босс — у себя, а вот примет тебя или не примет — сказать не могу…
То, что господин Годенко сидит в кабинете, Гаревич знает без охранника — он заявился в офис фирмы только после того, как помощник через своих агентов прощупал обстановку, подготовил путь резиденту.
Примет его Годенко, обязательно примет! Ибо на руках и в голове посетителя такие козыри, против которых не устоять ни Кавказцу, ни его дружанам…
В богато обставленном вестибюле — второй телохранитель. Этот — в униформе.
— К боссу, — уже другим, уверенным, тоном проскрипел Гаревич. — Меня ожидают.
Охранник возражать не стал — если деда пропустили в офис, почему он должен противодействовать? Тем более, что перед ним не хилый старикашка, согбенный годами и несчастьями, а вполне респектабельный господин, уверенный в своем праве пройти к генеральному директору.
— Простите, но у нас — правила… Оружие имеете?
Не спрашивая согласия, легонько охлопал карманы посетителя, прошелся ладонями по телу. Разрешающе махнул лапищей: проходи, дескать.
Следующий этап — приемная.
Длиноногая секретарша нерешительно повертела пухлым задком, покрутила на пальцах кольца. Видимо, до туалетных судорог боится хозяина. Вдруг выгонит, а по Москве сейчас таких, как она, полуоголенных фифочек, желающих пристроиться на денежные должности, предостаточно.
— Вы по какому вопросу? — сыто промурлыкала она, остро вглядываясь в морщинистое лицо старика. — У босса каждая минута на счету, каждая секунда — доллар.
— Доложи, голубушка: по важному делу… У тебя, как видно, тоже время немало стоит… Вот и прими на память зелененькую…
Приняв «на память» пятьдесят долларов, секретарша подобрела. Из кабинета, куда она бесстрашно скользнула без предварительного постукивания, послышался сочный смех преуспевающего бизнесмена и поощрительное девичье мяуканье.
Гаревич скучающе зевнул. Всюду то же самое, одно слово: рыночная экономика. Все продается и покупается. Без скидок на дурацкую честность, идиотскую нравственность и отошедшую в прошлое наивную скромность.
Из кабинета выбежала раскрасневшаяся секретарша в помятой кофтенке, с задранным подолом, который не успела оправить.
— Проходите, пожалуйста, вас ожидают, — выпалила она на одном дыхании, будто недолгое общение с боссом придало ей силы. — В вашем распоряжении ровно десять минут…
Это мы ещё поглядим-посмотрим, десять или двадцать, фыркнул про себя Гаревич. Придется поубавить генеральному директору торговой фирмы прыти, сделать его сговорчивей.
Кавказец сидел не за рабочим столом — в стороне, взгромоздившись на высокий мягкий табурет, доставленный из какого-то бара. Это место казалось хозяину намного престижней, нежели старомодное — в кресле.
— Ну, выкладывая, старый доходяга, свои грехи. Обманули тебя в моем магазине, что ли?
Не отвечая, Гаревич прошел к столу, погрузил свое далеко не старческое тело в заскрипевшее под его тяжестью кресло. Приглашающе мотнул лысой головой на стул.
Кавказец с изумлением взирал на наглые маневры странного посетителя.
— Гляди, дед, как бы по заднице не получить. Вызову охранника — влепит.
— Садись ближе, Годенко, побазарим.
Услышав знакомый жаргон, Кавказец откинул назад голову, с интересом оглядел старика.
— Да ты ещё и приблатненный, древняя развалина. Ну и ну, времячко пошло аховое: девки мужиков сами тянут в постель, деды болтают по фене, — он вздохнул, выражая этим вздохом то ли осуждение, то ли одобрение, пересел на указанное Гаревичем место. — Слушаю. О чем базар?
Резидент заговорил. Сухо и внятно, расставляя жесткие, отрывистые акценты на особо важных словах. Так разговаривают начальники с подчиненными, хозяева с провинившимися работниками.
— Не будем терять дорогое время. Взаимные представления ничего не добавят и не отнимут. Я отлично знаю кто ты есть на самом деле.
Он извлек из бокового кармана стопку фотокарточек — результат многотрудной деятельности талантливого помощника — ловко разбросал их по столу перед изумленным хозяином кабинета. Так ловко, что снимки легли веером, вплотную друг к другу, в определенном порядке, заранее продуманном и не раз отрепетированном. В стороне — копии расписок и подписок.
Не прикасаясь к фото и бумагам руками — привычка, свойственная опытным преступникам: не оставлять «пальчики» — Годенко бегло просмотрел пред»явленные «обвинения». Потом, не торопясь, обследовал каждый снимок.
Восхищенно почмокал.
— Знатно поработали, ничего не скажешь… Ты — мент?
Глаза с»узились, превратившись в два острозаточенных клинка.
— Нет, не мент… Кто я такой и кого представляю, тебе знать не положено. В данном случае, расклад такой: выполнишь работу — получишь филки. Обычная сделка: товар — деньги…
— А если наоборот: деньги-товар?
— Не получится, — сожалеюще вздохнул посетитель. — Вашу натуру знаю — на Пузане опробовал: зашибить деньгу, ничего не отдав взамен. Аванс, конечно, получишь, без него любой договор — пшик, — забавно прошипел Гаревич, сложив губы трубочкой. — Учитывая бандитскую натуру — тридцать процентов.
— Жадюги вы все, — скорчил недовольную гримасу бандит. — Так и норовите обмануть трудящихся… Что за работа?
Гаревич задумался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115