Служба безопасности Удава так переплелась с работой в Управлении внутренней безопасности — не разорвать.
Вот и сейчас — раскручиваемое дело Лягаша вышло на финишную прямую. Его посланца контролируют и подчиненные Нефедову сыщики, и ребята из контрразведки Удава. Кто кого опередит?
Казалось бы, генерала это не должно тревожить — в обоих случаях он «на коне». Повяжут бандита сыщики — почет и уважение со стороны руководства, ликвидируют ребята из Удава — молчаливая благодарность членов Главного Штаба.
Что больше в цене?
Скорей всего, Удав.
Не его это дело, гоняться за бандитами — пусть бы поработали Аббакумов и Сомов. Один выслеживает авторитетов, второй ликвидирует их. У каждого — свои задачи, своя служба. Так уж получилось — Неелов подсуетился, вышел на след преступников, как этим не воспользоваться?
Генерал отложил в сторону папку с входящими-исходящими, потянулся до хруста в больном позвоночнике. Жена гонит к врачам, дети и внуки вторят ей, а Нефедову постоянно не хватает времени. Еще бы, попробуй уравиться сразу на двух противостояших должностях. Приходится «ловить» боевиков Удава по обязанности руководителя одной из служб министерства и защищать их по праву члена Главного Штаба, отвечающего за безопасность организации.
Пора вызывать слишком уж разворотливого сыщика.
Неелов — тут, как тут. Будто неведомый «источник» сообщил есу по космической связи о желании генерала пообщаться… Источник не источник, но нюх у парня — отменный, прямо-таки сыщицкий нюх — неоценимое качество любого детектива.
— Чем порадуешь старика, Ваня?
Неелов скорчил ехидную гримасу — побольше бы таких стариков, но тут же согнал её с лица. В последние годы обидчив стал начальник, как бы эта его «обида» не отрыгнулась сыщику при очередном проколе.
— Избитые парня заговорили…
— Не сомневался. И что же они продекламировали?
Иван рассмеялся. Удивительно задорный смех у сыщика — выплескивается изо рта, из глаз, от худой, но крепкой фигуры.
— Говорят, пытались свести близкое знакомство с приглянувшейся телкой, а та развернулась и превратилась в маленького черта. Одному в»ехала пяткой по горлу, после добавила ручонкой. Второму попортила мужские причиндалы — по сей день ходит согнувшись, придерживая их рукой. Боится — отвалятся.
— Дело по факту избиения возбудил?
— Прокуратура отказалась заниматься этим делом. Сказали — мелочь, самая бытовая из всех бытовух. Убийств нет, ограблений не отмечено, Дескать, дай-то Бог, чтобы все девушки с таким умением защищались от насильников…
— Правильно отказала!
Значит, можно быть спокойным — Наташа вне подозрений. Можно выпускать девицу на волю. Завтра же проинформирую Сомова.
— Что с Кариесом-Лягашом?
— Коза сообщила — выезд завтра. Не на машине — электричкой. Думаю, Кариес боится гаишников, значит, везет с собой что-то недозволенное…
— Версии?
— Похоже, лягашский телохранитель принимал участие в нападении на инкассаторов. Только вот что странно: инкассатор Грохов застрелен в машине, а водитель найден на другой улице. Мертвым. И еще. Водитель — старший лейтенант запаса Поспелов недавно поступил на работу по рекомендации, тоже отставника, майора Фомина… Прослеживается интеренсная линия…
Слава Богу, что «прослеживается», с облегчением подумал Нефедов. Пусть разворотливый служака и дальше разбирается в «пенсионных» делах недавних офицеров. Лишь бы не пошел по другому пути — к Удаву.
— Вернемся к Козе.
— Девица пообещала позвонить перед выездом. Либо из дому, либо с вокзала. Если Кариес окончательно решит ехать на элекричке. Думаю, вязать в Москве не стоит — пусть проводит наших парней до самого логова Лягаша…
— Резонно.
Как и всегда в летнее время, Савеловский вокзал напоминает бурное море в шторм. В основном, пользуются железнодорожным транспортом пенсионеры, владельцы садовых участков, расположенных далеко от города. С двухколесными тележками, с тяжеленными, плотно набитыми хозяйственными сумками, с завернутыми в тряпки и газеты саженцами или деревянными брусками.
Перроны забиты, возле касс — столпотворение, зато у комков, торгующих питием и жратвой — пустота. Цены уже не кусаются — бреши выгрызают в и без того рванных карманах нищих и полунищих москвичей.
Возле выхода из метро скромно ожидают свою электричку три человека: двое мужчин и разбитная, перекрашенная женщина. Кариес, Корень и Коза. Рядом сложены пожитки — застегнутая на молнию сумка и небольшой чемодан. В сумке — пожитки завербованной проститутки, в чемодане — Кариеса. Не зря он поставил на него ногу. Корень едет налегке, сослался на баксы в кармане — на месте купит все необходимое. Если, конечно, живым останется.
Билеты куплены до Савелово, конечной станции электрички. Делать больше нечего — троица лениво зубоскалит. До отпраления — целых двадцать минут.
— Подрядил я тебя, Коза, не попробовав. Доверился дружану. Вдруг ты не придешься по вкусу хозяину, кто в ответе? Я.
— Попробуй, — шепелявит проститутка. — У меня, как в поезде: плати и езжай.
Телохранитель придвигается ближе, незаметно от стоящих рядом пассажиров, оглаживает крепкие женские бедра. Краснеет пятнами.
— Может прогуляемся куда-нибудь, — растерянно оглядывается он, выбирая место для уединенной «беседы».
— Раньше думал бы, дырокол, — смеется Коза. — Сейчас поздно, — дурачась, напевает. — Уже другому отдана и буду век ему верна…
— Другому? Все равно на твоих фуфелях попрыгаем — я и Корень. Повеселим босса…
Фривольная беседа с сексуальным уклоном набирает темпы. Корень равнодушно разглядывает прилепленные к фонарному столбу об»явления, у страстного Кариеса дрожат колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107