Причащайся, мол, дружан.
Кариес охотно отправляет угощение в щербатый рот, заедает огурцом.
— Кончай ночевать, кореши. Лягаш велел наведаться…
Девка скривилась. Лениво встала из-за стола, сбросила халатик. При виде голого женского тела у телохранителя перехватило дыхание. Схватить сейчас телку, опрокинуть на лежанку и…
Нет, нельзя. Ненавистный фельдшер обязательно цынканет хозяину, а у того расплата одна — подколет, как боровка. Единственная надежда на разрешение босса. Личный телохранитель уверен — когда-нибудь это разрешение будет получено. В виде некоего поощрения за верную службу и множество оказанных услуг. Тогда он отыграется, вгонит в пот проститутку, заставит её повертеться, поохать.
Дупло натянула юбку, кофту, убрала под неё груди, надела резиновые сапожки. Корень тоже привел себя в порядок — заправил в джинсы мятую рубашку, прошелся расческой по вихрастой шевелюре. А что ещё прикажете делать — смокинг надевать либо бриллианты развешивать?
— Что брать с собой босс не сказал?
Кариес презрительно фыркнул.
— Как всегда — шприц и травку… А телке — то, что носит промеж ног… Лягаш сказал: желает позабавиться.
Ночью прошел сильный дождь — деревенская улица покрыта лужами и топкой грязью. На своих участках возятся бабы, играют дети. Мужиков не видно — либо вкалывают на полях, либо подались на промысел в другие места. Туда, где могут понадобиться их мозолистые руки и крестьянская хватка.
— Живут — маются, — презрительно морщилась проститутка, безуспешно пытаясь пригладить растрепанные волосы. — В грязи, в коровьем дерьме, под грязмыми мужиками… Уж лучше давать чеченам на вокзале — баксами распачиваются — чем подыхать в грязи.
— Кавказцы тоже грязные…
Дуплишка снова скривилась.
— После отмыться можно, а этим, — кивнула она на женщин, — нет времени отмываться. Покопаются в навозе с утра до вечера, придет с поля грязный мужик, навалится — измарает… Едва засветится в окошке — сызнова дерьмовый день загорается… И так — всю жизнь… Эх, судьба-индейка…
Телохранитель не учавствовал в разговоре. После того, как увидел женские груди и все остальные прелести, он не мог думать ни о чем другом. Сам хозяин девку не осилит — импотент, значит заставит прыгать на ней Корня, а фельдшер — чистоплюй и размазня, обязательно откажется. Останется единственный вариант — верный Кариес…
Когда троица перешагнула порог, Лягаш продолжал заниматься любимым делом — считать прибыля. Подсчет баксов — на втором месте после наблюдения за сексуальными упражнениями. Часто — на первом.
Приглашенные, вернее — вызванные, вошли, как принято, без стука и выжидательно остановились в дверях. Казалось, с головой погруженный в расчеты Лягаш не услышал их появления, но едва стукнула закрываемая дверь, босс пригнулся к столу, выставив перед собой пистолетный ствол.
Сейчас плюнет три раза свинцом — прощай мысли и желания!
Не «плюнул». Убрал настороженный пистолет, умыльнулся.
— Следующий раз войдете без разрешения — похороны по второму разряду.
— Почему по второму? — наморщил лоб Кариес, проворачивая в заржавелой башке непонятное выражение.
— На первый разряд не тянете, — зашелся смехом босс. — Посидите, закончу — побазарим…
И снова уткнулся в бумаги. Шевелил губами, что-то складывал на пальцах, досадливо хмурился. Рядом лежат древние счеты с отброшенными костяшками, обозначившими шестинулевую цифру. После длительных раздумий, облизнув тонкое нервные губы, Лягаш нерешительно подвигал к левому краю очередной круглячек.
— Корень, сколь стоят золотые сережки, которые мы в прошлый раз оторвали вместе с ушами у бабы?
— Какие сережки? — не понял фельдшер. — И у какой бабы?
Внешнее спокойствие покинуло босса. В прищуренных глазах — недовольство и угроза. Рука отодвинула к краю стола счеты. Будто освободила место для наказания виновного.
— Забывчивым стал, падла, желаешь остаться чистым — не получится. В следующий раз заставлю отрезать ухи, запихивать в баб бутылки из-под водки, — помолчал и вдруг перешел на доброжелательный тон. — Вспомни, милый, когда Кариес напяливал на голову телки пакет, я отхватил ей уши с сережками… Такие кругляшки, посередине — топазы или алмазы, хрен их знает… Сколько они «весят» в баксах?
Ведь отлично знает, что в том налете фельдшер не учавствовал, стоял на стреме. Напомнищь — снова с»уженные глаза, грозная гримаса…
— Думаю, не меньше ста тысяч баксов…
— Хватил, дружан! Нет, мы лучше оценим поскромней — четвертак…
Очередная косточка передвинулась на левый фланг.
— А колечко, что мы содрали с ресторанщика во сколько оценишь?
Опять удивляться, отнекиваться, вызывая приступы хозяйского гнева, размахивание пистолетом? Не стоит, слишком опасно, заряженный пистолет легко стреляет. Корень оценивает «колечко» в девяносто тысяч. Босс издевательски смеется, покровительственно строит из пальцев «козу».
Наконец, Лягаш устал. Потряс над столом счетами и отложил их в сторону. Аккуратно собрал бумаги, подровнял края и спрятал в рядом лежащую сумку.
— Хватит, кореши, работать, пора повеселиться… Ну, Дупло, покажи свои окорока! Вдруг протухли под юбкой… Помню, однажды довелось мне удалять больной зуб у одной стервы. Сама уже немолодая, а груди — будто надутые волейбольные мячи. Юбчонка едва то самое место прикрывает. Не выдержал я — заглянул. А там, Боже мой, все сморщенно, вяло, как половая тряпка, о которую мужики вытирали ноги… Вот и хочу поглядеть на твои, телка, окорока. Сравнить и оценить. Считай — конкурс, три мужика — жюри… Чего ждешь — скидывай шмотки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107