— Кто-то предупредил, не иначе… Кто?
— Пока не узнаем — так и станем бесплодно гонять по области, — поддержал его один из омоновцев. — Создали управления по внутренней безопасности, а толку — чуть. В своем хозяйстве разобраться не можем, что говорить о задержаниях…
Отставной генерал Аббакумов тоже разочарованно разводил руками.
— Понимаешь, Ваня, чистая фантастика. Выскальзывает дерьмовый бандит, будто его намылили. Только засечем — исчез. Последняя информация нашего парня — в Бронницах. Хотел было нацелить тебя, вдруг — отмена. Перебазировался в Гжель.
— Сейчас двину туда, — поднялся Сомов.
— Погоди, не торопись, подождем следующего сообщения. Думается, Гжель — тоже пересадка: побалдеет бандюга там часа два и снова — в путь-дорогу… Не терпится?
— Признаюсь — да. Очень уж хочется «опробовать» новых боевиков, которых презентовал Чурадзе. Да и у тебя они значатся…
— Пахомова и Поспелова? — посмотрел в «святцы» разведчик. — Признаться, хотел приспособить их в разведку, да ты перехватил… Хорошие парни?
— Погляжу, какие они в деле, — поосторожничал Иван Иванович. — По убийцам Степана есть новости?
Аббакумов чисто русским жестом полез пятерней в затылок.
— Одни предположения. Вроде, к убийству причастен тот же Лягаш… Но фактического материала маловато, а без него вряд ли примем решение о ликвидации. Боимся ручки замарать бандитской кровушкой…
— Уберем и без твоих фактов, — ожесточился Сомов. — Только выведи моих боевиков.
— Не сомневайся, выведу…
Глава 4
— Нажмешь эту клавишу — ворота откроются, эту — закроешь. Техника проста и надежна. Машин на автостоянке — всего сорок, пара дежурств и запомнишь каждую в «лицо». От скуки придан тебе телек. Захочешь поболтать с жинкой — телефон под рукой. Замерзнешь — включай обогрев, станет жарко — открывай окно. Полный комфорт, как у Президента на даче.
Пахомов пренебрежительно прошелся взглядом по древнему черно-белому телевизору, с интересом оглядел телефонный аппарат.
— А от бандитов чем отбиваться? Палкой?
— Зачем палкой? — засмеялся полковник. — Имеется охотничье ружьецо и патроны, снаряженные сольцой. Влепишь заряд в задницу — мигом поумнеют… А вот эти два — особые, с жаканами, на медведя. На тот самый крайний случай, о котором мы уже говорили…
Начальник автостоянки, отставной полковник-мотострелок, явно доволен новым подчиненным, таким же офицером в запасе. Все сторожа — отставники, немного фантазии и можно себе представить, что попрежнему — в строю, в привычной армейской обстановке.
Пахомову не до радостей и переживаний начальника — полученное от жены письмо, кажется, уже прожгло ткань внутреннего кармана и добралась до сердца. Не зря же «моторчик» зачастил, до боли бьет бедные ребра. Стар сделался армейский служака, слезлив. Подумаешь, жена, стоит ли так горевать — мужик в самом соку, захочет — другую прибомбит, краше первой. И все равно крутится в душе «сверло», добирается до самого донышка.
Письмо — сильно сказано: листок бумаги, вырванной из записной книжки, на котором — одна строчка.
«Прости, Коля, устала от твоих невзгод, от безденежья. Не пиши и не приезжай. Светлана.»
Спрашивается в школьной задачке — он-то при чем? Ведь не выплачивает сам себе денежное содержание, не увеличивает его? Этим занимаются где-то в верхах командование и политики, чиновники и депутаты. Пусть бы Света обратилась к ним, предупредила о предстоящем развале семьи. Так нет же, подставляет мужа…
Забыться? Но это можно сделать только в бешенной тяжкой работе, когда глаза заливает пот, а мускулы просят о пощаде. Разве забудешься. разглядывая высунутые водителями из салонов автомашин пропуска и нажимая чертовы клавиши?
Куда — то пропал Иван Иванович, не дает знать о себе, не вызывает для боевой «работы». Может быть, отказались в Главном Штабе бороться с преступностью особым образом — ликвидацией авторитетов и воров в законе, посчитали более спокойным и надежным прокуратуру и суды?
Оказалось, не забыли и не нырнули в тоскливое пенсионное болото.
Часов в десять вечера третьего по счету дежурства раздался долгожданный телефонный звонок.
— Дежурный по автостоянке. Слушаю вас, — привычно буркнул в трубку капитан.
Или начальник звонит, проверяет бдительность сторожа, или кто-нибудь из водителей предупреждает о позднем прибытии. Скорей всего, все же — полковник. Про существование Удава Николай забыл. Возможно, посчитали ненужным применение двух командиров рот, сочли их слабаками либо примитивными болтунами — мелькнула только обидная мыслишка.
В трубке — напряженное молчание.
— Алло! Говорите, вас слушает дежурный! — начиная закипать, прокричал Пахомов. — Не положишь трубку, паршивец, найду и так отхожу по тощей заднице — не порадуешься! — заорал он в полный голос, думая — подшучивают бездельники, которым прискучило пить водку и лапать податливых девок.
Трубка ожила.
— Завтра в восемь утра на известном вам месте. Без опоздания.
Короткие гудки.
Ни здравствуй, ни досвиданья, ни имени-отчества. Капитан почувствовал нечто вроде обиды. Будто наступили на ногу и не извинились. А тут, между прочим, не нога — человеческая душа, которая после отставки превратилась в больнючий «фурункул», растревоженный коротким письмом Светланы.
И все же в жизни произошло что-то новое, обещающее некие изменания. Оно обязательно притупит боль от короткого письмеца и от безысходности.
Пахомов достал из кармана записную книжку и принялся изучать расписание автобусов к «известному месту». Странные все же вкусы у отставного генерала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107