– Кажется, я все еще одержим бесом тщеславия. Это от недостатка мудрости.
Я вас не утомил?
– Ничуть, – искренне отозвался Олег. Пожалуй, что его поражало в Бутурлине, так это странное сочетание невероятной силы, страсти и – полного бессилия.
– Вот такие дела, Данилов. Я успешен, у меня есть многое и – нет ничего.
Меня терзают неутоленные страсти... «высшего порядка». Как-то Бальзак заметил, что страсти – это переизбыток зла. Скорее – переизбыток силы, которая так пугает обывателей. А нереализованная сила – некоторые зовут это гением – просто огонь, огонь испепеляющий. Когда-нибудь он сожжет меня дотла. Потому что мне не хватает доблести. И – любви.
– Любви?
– Любви. Отваги. Веры. Чтобы реализовать данную ему силу, мужчина должен хоть с кем-то оставаться беззащитным... Нужно, чтобы он смог, как недельный щенок, валяться на спине, беспомощно перебирая лапами, и быть уверенным, что ему нечего опасаться, кроме нежности... Моя женщина устала и ушла. И во мне поселился страх вновь сделаться беззащитным. И я – утратил силу. Вернее, возможность ее истинного применения. А жаль.
Жизнь... Так уж она устроена, что всякая победа в ней – пиррова. Человек добивается успеха в чем-то одном, он тратит на это время, а время убегает безвозвратно. И никогда, никогда он не наверстает того, что утерял, – не будет молодым, бесшабашным, нежным... Он может покупать все, но ничего не получит. Ни любви, ни счастья, ни надежды, ни воли, ни даже отчаяния. Ничего.
...А по памяти бродят мелодии и тени... И мне их уже не вернуть. И не воплотить. Они так и умрут во мне. «А стройотряды уходят дальше, а строй гитарный не терпит фальши...» – напел Бутурлин сипло, налил, махнул стаканчик, следом налил еще, снова выпил, яростно тряхнул головой, увенчанной мощной седой гривой:
– А знаете, в чем истинный смысл этой жизни? В естественности! А тем – в совершенстве. Люди боязливы: все хотят быть любимы и все боятся показаться скучными, неуместными, неловкими... И выдумывают себе целые горы шелухи – словесной, умственной, поведенческой... И как часто бывает: человек достигает умственного совершенства, но ум его прихотлив, лукав, путан, и так далеко ему до природной простоты...
Прозрение гениев, интуиция, вдохновение... Да гениальность вовсе не в том, чтобы первым заметить очевидное, гениальность в том, чтобы это рассказать другим, рассказать так, чтобы для них это очевидное сделалось сущим! Мало родиться гением, нужно найти в себе мужество быть им! И – рассказать по штриху, по букве, по слову – о гармонии мира и о Боге, о трагедии смерти и непознаваемом таинстве Воскресения, о любви, доблести, предательстве, коварстве и – снова о любви... Любовь переходит в ненависть, ненависть – в смерть, но только тогда, когда ненависти не противостоит доблесть! Вот две силы, непостижимые, космические, вот две страсти Господни – жить любовью и отвагой! И пусть земная жизнь коротка и конечна, пусть в ней бывает уныло и подло, но человек поднимается над этим серым унынием росточком света, переходит из юности в зрелость, из жизни в жизнь, возвышается над чертополохом пустословия, стряхивает репьи сплетен и лжи и – превращается в поднебесного исполина, и птицы укрываются в его кроне, и звери ищут пристанища вокруг, и люди покойно отдыхают в его тени, дивясь невыразимой красоте и непостижимой премудрости Божией... Бутурлин оплыл в кресле. Сидел какое-то время с закрытыми глазами, потом приподнял обмякшие веки, попытался улыбнуться:
– Я завидую вам, Данилов. В вас есть та сосредоточенная решимость, которая и позволяет двигать наш заплесневелый планетный шарик... Когда-то это именовалось подвигом.
Какое-то время Бутурлин снова сидел недвижно, потом наклонился к нему и прошептал, словно делился чем-то совсем сокровенным:
– Та страна, в которую ты стремишься, не существует. Но она стоит того, чтобы ради нее жить.
Глава 61
Ночь не наступала долго. Небо просто меняло цвета, от желто-оранжевого, багряного, малинового на западе до фиолетово-черного на востоке; земля с такой высоты казалась выгнутой полусферой, да по сути и была такой: шарик все-таки.
Море было далеко внизу и казалось бескрайним, на его глади, будто елочные игрушки, сияли огнями лайнеры и пассажирские паромы.
Философствующий попутчик покинул борт во время посадки в Толедо; попрощался он скороговоркой, возможно не вполне еще протрезвев, а скорее – чисто по-русски совестясь за недавнюю нетрезвую откровенность и чуток жалея о ней, чтобы забыть вскоре и Олега Данилова, и собственные путаные словеса... Ну что ж: бежать от себя – это даже не профессия, это стиль жизни; а сколько людей живут именно так, даже не подозревая об этом? Бог знает.
Ночь легла ровная, темная, а вскоре показались огни богатых пригородов марокканской столицы. Самолет шел на посадку. Данилов смотрел в иллюминатор и, казалось, уже ощущал цитрусовый, жаркий запах этой диковинной земли. Под плоскостями все еще медленно проплывали окруженные пальмами, утопающие в садах мавританские особняки; голубые подсвеченные бассейны сияли драгоценными камнями в вычурных оправах; Данилову даже подумалось, что если есть на свете рай – то это здесь. Или где-то рядом. После московского непогодья идиллия арабской Африки – Магриба – казалась картинкой из «Тысячи и одной ночи».
В Касабланке была пересадка. Самолетик безвестной компании «Каравелла» должен был доставить Данилова если не в сердце, то в чрево Черного континента, впрочем омываемое океаном, если верить карте.
Картам Данилов верил, но больше игральным, чем географическим. А еще больше он верил впитанным с детсадовским компотом строчкам:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183