Пару раз она засыпала помимо своей воли, ее истощение дошло до предела. Каждый раз ее будил телефонный звонок.
Лаура... Я совсем рядом... почти за дверью... почти здесь. Я вижу огни в доме... Я вижу дверь... Лаура... я хочу... хочу...
Некуда идти. Умирающая птица бьет крыльями, звонит телефон – сужающийся с каждым часом круг страха сдавливал ей легкие. Она чувствовала себя так, будто ей в горло засунули деревянную затычку с крошечным отверстием для дыхания. Безумие оставаться внутри, безумие идти наружу, безумие включать свет, безумие прятаться в темноте. Безумие двигаться – и безумие сидеть неподвижно.
В мертвый час перед самым рассветом крылья перестали биться – птица ждала смерти. Лаура тоже ждала, глядя на дверь. Для нее было бы почти облегчением увидеть, как она открывается, подчиниться моменту, покорно отдаться в его руки.
Лаура... я хочу... хочу...
Она ждала, как ребенок, широко открыв глаза и затаив дыхание. Она ждала, как невеста ждет жениха.
Глава 31
Дикон вздремнул часа два и выехал рано. Припарковавшись недалеко от своего домика, он нажал на гудок и вышел из машины. Было без чего-то восемь, и солнце еще не поднялось; пляж оставался в тени, зато море маслянисто поблескивало. Дикон сошел с дороги в высокую траву и по отлогому спуску направился к дому. В тени трава была еще мокрой от росы. Он ожидал, что Лаура выйдет ему навстречу, но, с другой стороны, понимал, что она могла еще не проснуться.
Дом был пуст. Сначала это его не слишком насторожило – возможно, она вышла погулять с утра пораньше. Однако постель была не смята, потом на глаза ему попались сломанный нож и царапины на обшивке камина.
Снаружи слышались только крики морских птиц и тихий шелест волн. Дикон позвал ее и подождал. Тишина. Крикнув еще пару раз, он обошел вокруг дома и направился по песчаной бровке к дорожке, ведущей на пляж. Поднявшись наверх, Джон оглянулся и увидел ее, вернее даже не ее, а силуэт человеческой фигуры, безмолвно сидящей к нему спиной у границы прибоя. Он устремился вниз, увязая в теплом песке, а когда она не ответила на его оклик, – побежал, шлепая ногами по сверкающей от отраженного солнца воде. Лаура сидела, слегка наклонившись вперед и опершись на руку, ее ноги были испачканы в тине.
– Лаура! – позвал он.
* * *
Лаура рассказала ему о событиях прошлой ночи, не поворачиваясь к нему и пряча глаза, когда он сел рядом с ней и положил ей на спину руку, будто желая защитить ее от опасностей. Она на это не отреагировала. Упорно глядя на море, она говорила монотонно, без всякого выражения, иногда обрывая фразу, когда не могла произнести ее на одном дыхании, – так обычно делают дети. Когда рассказ был закончен, он сказал:
– Прости. Я больше не оставлю тебя одну, обещаю тебе. – Спустя довольно долгое время он добавил: – Нам надо ехать, Лаура.
Она не двинулась с места.
Солнце палило нещадно. Начинался отлив. Дикон поднял ее, и она склонилась ему на плечо, как жертва автокатастрофы, едва держащаяся на ногах. Он ощущал ее дрожь; из-за слабости она не могла ни рыдать, ни забиться в истерике. Они дошли до машины, где он взял монтировку, а потом вернулись в дом. Используя камень в качестве молотка, Джон вскрыл камин меньше чем за пять минут.
Это был черный дрозд, весь истрепанный, как старая перчатка; одно крыло было все еще вытянуто, словно в полете, а другое – согнуто и сломано. Смерть затянула белой поволокой его глаза. Дикон вынес его из дома и выкинул в кусты, потом запер дверь и пошел с Лаурой к машине. Пока они ехали по узкой грунтовке, ведущей от дома к шоссе, она начала клевать носом. Уже через милю она крепко спала.
Спустя два часа Дикон съехал с шоссе. Он медлил со въездом в Лондон: ему не хотелось говорить о деле ни в ее, ни в своей квартире. Лаура проснулась, когда они съехали с главной дороги и снова оказались на грунтовке, хотя здесь она была ровнее, чем в Корнуолле; по сторонам виднелись деревья, мирные Долины и идиллические пастбища.
– Куда мы едем? – Она огляделась, приоткрыв губы в натужной улыбке. Ее голос все еще был неживым.
– Ищем паб, чтобы поесть и выпить. – Он подробно рассказал ей то, что узнал вчера вечером от Архангела.
– Итак, Бакстон, – сказала она.
– Да.
Она немного помолчала, потом сказала со вздохом:
– Я предполагала что-то в этом роде.
– Да.
– Мне очень хотелось бы выйти из игры, но я знаю, что мы не можем это сделать. Когда я пришла к тебе, чтобы рассказать о Кэти... это было правильно, но я не предполагала, во что это выльется. У меня такое чувство, словно я затеяла игру, а потом ко мне присоединились другие люди, большие и опасные. Я хочу остановиться, но не могу, потому что это я придумала игру и пригласила их участвовать в ней. – Она поглядела на Дикона. – Теперь уже поздно отступать, правда?
Он кивнул.
– В любом случае...
– Продолжай.
– Кто бы ни убил Кэйт, звонивший тебе человек пока еще темная лошадка. Я еще не знаю ответов на все вопросы, но очевидно одно: в банке имеет место мошенничество под руководством менеджера. Кэйт обнаружила нечто важное, она стала опасной, и ее убрали. Это было сначала просто поручением, а потом стало хобби. Ясно, что ему многое известно о тебе – он был в твоей квартире, потом следил за тобой... Я хочу сказать, что все это неизбежно случилось бы, независимо от того, обратилась бы ты ко мне или нет.
– Он все равно бы, – Лаура подыскивала слово, чтобы точнее выразить свою мысль, – все равно захотел бы меня.
– Да.
Лаура знала, что Дикон прав. Это было очевидно.
– Что ты собираешься делать? – спросила она.
– Наверное, надо поговорить с Бакстоном. У тебя есть его домашний адрес?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119