Он разыграл равнодушие, хотя и был в одиночестве – этакое представление без публики.
Он сел на кровати, держа виски в одной руке, а обрывок карты – в другой. «Кемп знал обо мне, – подумал он. – Кто-то знал, что я приеду сюда, знал даже, какая гостиница, какой номер... Портер знал о Майке Доусоне. А что же я знаю? Да ничего. Я знаю, что они на торфянике. А с этой картой я даже знаю, где на торфянике они, вероятно, должны быть. Но я не знаю, кто они такие».
Он допил свое виски и поставил будильник на половину пятого, а потом лег на спину, оставив свет включенным. Обрывок карты был прислонен к часам, как официальное приглашение.
Глава 48
Их называли трупными огоньками, эти бледноватые вспышки, пробегавшие ночью по болоту. Кэлли вступил на торфяник в предрассветный час. Со всех сторон от него появлялись и гасли маленькие язычки пламени, вот только что были там и исчезли, вроде крошечных маяков в тумане. Его неполная карта дала ему представление о ведущей туда дороге и о приблизительном направлении. До рассвета он успел пройти примерно милю и теперь высматривал ориентиры. В первых лучах рассвета торфяник выглядел устрашающе. Какая-то бесконечная оголенность. Гранитные обнажения пород, промытые ливнями до такой степени, что они почти истерлись до холодной, бездушной и уже не поддающейся изменениям сердцевины. Ручьи струились бурой водой, вливаясь в подвижную почву трясины. Холмы были похожи на сжатые кулаки. Штормовые ветры и ливни, лед и засуха отобрали у этого ландшафта все, что можно было отобрать.
Ветер примчался с северо-запада, он, казалось, решил ринуться вниз на укрепления и обрушиться на передовые высоты по засеянному торфу. Овцы повернулись к нему спинами, их шерсть уплотнилась после летней стрижки. Это был обычный прохладный день позднего лета, но торфяник создавал свою собственную погоду. На Кэлли были джинсы, кроссовки, свитер и легкое непромокаемое полупальто. Он не знал этого торфяника, но он знал, что еще не пришло время умирать оттого, что негде укрыться. Эта смерть достаточно скоро придет. Глупые люди и животные, которым некуда деться.
Он преодолел подъем, который позволил ему увидеть каменистую окружность скалы. Карта показывала эту вершину, высившуюся в полумиле к востоку отсюда, пониже гребня следующего холма. Когда он начал спускаться вниз, из торфа под его ногой взлетел жаворонок, взвившись строго по вертикали, словно поднятый отголоском собственной песни. Вот взлетел и другой, его клиновидная грудка рассекала воздух, как нос корабля – волны. Друг за дружкой они кружили по воздуху, неутомимые и взбалмошные. А потом они так же, друг за дружкой, опустились обратно на землю, молчаливые, серьезные, вымотавшиеся.
Кэлли пересек плато, все ближе подходя к высокому каменистому холму. Ранняя туча редела, и становилось светлее. Настолько светлее, что можно было разглядеть сарыча, совершавшего медленные круги над вершиной видневшегося впереди холма. Кто-то бегом, низко пригнувшись, спускался вниз с его гребня. Фигура человека на шпиле Бетел-Тора.
* * *
Эрик Росс видел это место, поливаемое дождем, видел самого себя, стоящего под гонимым ветром ливнем, прислушивающегося к топоту сапог и к хриплым воплям сержанта, бежавшего на фланге. Мартин был там, тихо стоя по соседству с ним. Отделение новобранцев пробегало мимо Бетел-Тора. Росс выступил из-за укрытия и выстрелил. Он помнил, как Хэллидей пытался приподняться на локтях, тяжело волоча омертвелые ноги, и как новобранцы обступили его кружком и, не отрываясь, смотрели.
Он вспомнил обо всем этом, следя, как Джексон под большим углом спускается по склону холма, укрываясь то в расселинах, то среди обломков гранита, разбросанных по лоскуту земли под скалистой вершиной холма. Он понимал, что Джексон, должно быть, видел его, так же как был виден и он сам, открытый всем взорам, когда сидел, скрестив ноги, на каменистой вершине холма. Между ними оставалось расстояние примерно в пять-шесть минут. Росс свесил ноги и осторожно скользнул к выступу скалы на закрытой для взора стороне. Скала представляла куда более надежные точки опоры, чем какая-нибудь лестница. Когда его ноги достигли россыпей осыпавшегося щебня у основания скалы, он расслабил мышцы и проскользил остальную часть пути. Винтовка была прислонена там поблизости: он чувствовал, что так надежнее. Он подобрал ее на ходу, не прекращая своего скольжения вниз, и направился к группе земляных холмиков метрах в двухстах в стороне, образовавшихся в результате каких-то земляных работ.
«Эрик. – Джексон улыбался на бегу. – Вон он там, наверху, словно флаг на шесте. Словно жестяной петушок-флюгер, показывающий мне, в какую сторону дует ветер. Так-то будет лучше, не правда ли? О да, лучше, что ты теперь перестал сторониться меня». Его улыбку искажала щербина в левой стороне рта, ближе к середине, где каблук Кэлли выбил ему клык. Ранка непрерывно болезненно пульсировала, но Джексон не обращал на это внимания, как будто был ранен на поле боя.
Он взглянул вверх и увидел, что Росс исчез. Ничего удивительного, если не считать того, что мог бы подождать и немного подольше. Он свернул с линии, которая вела его к основанию скалы, и стремительно помчался к открытому пространству. Скалистая вершина холма все еще укрывала его, но он должен был появиться из-за этого укрытия где-то метрах в двадцати позади него и прямо напротив земляных насыпей.
Кэлли понимал, что единственное место, где он не должен был оказаться, находилось между этими двумя мужчинами. Не было никакой возможности подобраться к холму по открытому пространству, не оказавшись при этом на виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147